Каван твердо решил, что Смельчак больше не проведет ни единой ночи в их спальне. Он не помчался вслед за женой, понимая, что она будет суетиться вокруг щенка. Кроме того, ему требовалось побыть одному и подумать.

Он уже надел коричневую рубашку и плед, как вдруг его словно озарило. Разве он не провел в одиночестве достаточно времени? Разве не мечтал о возвращении домой, к семье и друзьям? Разве не страдал из-за своего вынужденного одиночества и не мечтал, чтобы эта пытка окончилась?

Он с удовольствием проводил время в обществе жены, причем даже до того, как они стали близки. В последнее время он все-таки вспомнил, как хорошо ему рядом с братьями и как сильно не хватает разговоров с отцом. Его отец – мудрый человек и вождь, он многому научил Кавана, а может научить еще большему.

И Каван понял, что в первый раз со дня возвращения домой он от души рад тому, что вернулся.

Во время завтрака за столом не умолкал смех. Синклеры рассказывали Гоноре о своем детстве и о том, что старший брат уже тогда рвался всеми командовать, а Каван защищался, вспоминая детскую глупость своих братьев. По его словам, они вынуждали его то и дело выручать их.

Разговор сделался серьезным, когда Адди напомнила про их поспешный отъезд накануне.

– Ложные вести приносят разочарование, – сказала она, – но в один прекрасный день вы уедете и вернетесь обратно с Ронаном. И тогда наша семья снова соберется целиком.

Все три сына закивали, а отец согласился со словами жены.

– Ронан вернется домой, я обещаю это тебе, Адди, – убежденно произнес Тавиш. – Ронан вернется.

– Да как он может не вернуться после всех этих ваших историй? – невинным тоном спросила Гонора.

– Ты о чем? – удивился Артэр.

Гонора улыбнулась:

– Ронан очень ловко всеми вами управлял…

Братья начали хором возмущаться.

– Да Ронан этого не умеет! – воскликнул Лахлан.

– Он просто никогда ничего не замечал, – добавил Артэр.

– Ему вечно требовалась помощь, – подтвердил Каван.

Гонора рассмеялась:

– Неужели вы не понимаете, что все это он делал нарочно?

Братья изумленно уставились на нее. Гонора обернулась к Адди и Тавишу:

– Вы-то знаете своих сыновей. Вы не могли не видеть, как ловко Ронан ими управлял.

Братья во все глаза смотрели на своих родителей, сидевших рядом и державшихся за руки.

– У Ронана неплохо получалось, – признал Тавиш.

Адди кивнула:

– Да, Ронан отлично мог перехитрить любого и добиться того, к чему стремился.

– Да черта с два! – воскликнул Лахлан.

– А ты подумай, сын, – посоветовал Тавиш. – Вспомни ту кобылу от моего коня. Поначалу она предназначалась тебе.

Лахлан кивнул:

– Да, но она оказалась не совсем такой, какую я хотел, поэтому я отдал ее Ронану.

Тавиш расхохотался:

– Это Ронан тебя убедил, что ты ее не хочешь.

– Да нет же… – Лахлан осекся. – Проклятие, он и убедил! – Лахлан ткнул пальцем в Артэра: – А тебя он отговорил от того меча, который ты специально выковал…

– Нет, – возразил Артэр.

Лахлан решительно кивнул:

– Именно он. Сказал, что меч слишком легкий для мужчины твоей силы.

Артэр уставился на брата:

– Черт, а ведь ты прав! Он убедил меня, что меч мне совершенно не подходит. А ты, Каван? Что Ронан получил от тебя?

– Ничего, – сказала Гонора. – Ронан уважал его положение главного среди вас и понимал, что будет очень глупо мошенничать и с Каваном.

– А ты весьма проницательна, Гонора, – произнес Тавиш.

– Когда смотришь со стороны, увидеть очень легко, – пожала плечами она.

Тавиш положил свою руку на ее ладонь, лежавшую на столе, и улыбнулся:

– Теперь ты не со стороны, а внутри, так что будь осторожна.

– Я не беспокоюсь, – легко отозвалась Гонора. – Я вам всем доверяю.

Каван искренне поражался тому, с какой легкостью Гонора призналась в своем доверии к ним. Она говорила очень убежденно, без капли сомнения, и он позавидовал ей.

Разговор снова сделался легким. Кроме того, пора было приступать к повседневным делам и обязанностям, так что они с Каваном вскоре покинули зал и направились в конюшню. Тявкающий Смельчак трусил вслед за ними.

Каван взял жену за руку. Он должен был задать тревоживший его вопрос.

– Ты чего-то не досказала про Ронана и меня. А ведь ты заметила что-то еще из наших рассказов.

– Ты думаешь? – спросила Гонора с невинным видом, не обманувшим Кавана.

Он остановился и сердито уставился на жену. Судя по его решительному лицу, они не сдвинутся с места, пока она не ответит на вопрос.

– Ты меня слишком хорошо знаешь, – неуверенно произнесла Гонора.

– Лучше бы тебе об этом не забывать, – сказал Каван и поцеловал ее. – Рассказывай.

– Я боялась, что тебя это расстроит.

– Не важно. Я хочу быть уверенным, что со мной ты всегда будешь честной и никогда не будешь бояться рассказать мне что угодно. Я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе, и никогда тебя не предам.

Гонора мягко улыбнулась:

– Доверие. Ты просишь у меня доверия, а ведь оно уже безраздельно тебе отдано. Это знал и твой брат – что он всегда может на тебя положиться. Он верил, что ты его никогда не предашь.

– Откуда ты это знаешь?

– Из той истории, которую ты мне сам рассказал. Когда вы с Ронаном ловили рыбу и случайно свалились в озеро. Но ведь все произошло не так? Думаю, всю рыбу поймал ты, а Ронан ужасно разозлился, что не поймал ничего. И тогда ты предложил ему поделить пойманную рыбу пополам, а он разозлился еще сильнее. Он толкнул тебя или накинулся с кулаками, случайно поскользнулся и упал в озеро, а ты прыгнул вслед за ним.

– С чего ты так решила?

– Потому что ты сам говорил, что всегда защищал Ронана. Кроме того, он тогда был совсем маленьким. Сколько ему было? Около шести лет?

– Это случилось за два дня до его шестого дня рождения, – сказал Каван.

– Артэр упомянул, что ты был на семь лет старше Ронана, значит, тебе уже исполнилось тринадцать. – Гонора покачала головой. – В придуманной тобой истории нет никакого смысла.

– То же самое сказал и отец.

Гонора рассмеялась:

– Но не братья.

– Надо полагать, ты знаешь почему?

Она усмехнулась:

– Они ужасно обрадовались, увидев, что их могущественный предводитель не только по-дурацки свалился в озеро, но еще и не сумел поймать ни единой рыбины. Ты позволил Ронану приписать себе весь успех – наверное, он сильно расстроился и раскаивался, заливаясь слезами. А на самом деле в тот день ты доказал своему брату, что он может всегда тебе доверять.