— Неужели этот индюк Вадим пообещал тебе, что разведётся? — отодвигается, изучает моё сердитое лицо.

— Да причём здесь Вадим? — в сердцах выкрикиваю я.

— Ты разве не была влюблена в Вадима со студенческих времён? Только выбрал он не тебя, а богатенькую, мажорную девочку с влиятельным отцом.

Неужели Ерёмин ревнует, как стрела, пронзает меня внезапная догадка. В студенческие годы, когда Вадим меня опекал, все считали, что я в него безответно влюблена. Девушки из общежития томно вздыхали, мечтали ему понравиться. Ещё бы, первый красавчик и балагур университета! Вадим всегда умел произвести впечатление, спортивная фигура, горящий взгляд, девчонки на такой типаж западает.

— Ты что, Мотька, его борщами хочешь приворожить?! — ехидничали они. Я часто ловила косые, оценивающие взгляды, в которых читался вопрос, а что он, интересно, нашёл в невзрачной Мотьке.

— Ага, ещё тесто заговариваю, из него пирожки пеку и угощаю! — в тон отвечала я. Не объяснять же всем, что мы как брат и сестра, два товарища. Не все верят, что дружба между мужчиной и женщиной существует.

После слов Ерёмина слова возмущения готовы слететь с моих губ. Останавливаюсь на полуслове, чёртов образ лощённой и холёной Юли вновь встаёт перед глазами.

— Да, представь себе, я люблю Вадима! — в лицу кричу я. — И всегда любила! — вижу, как дёргается Ерёмин, во взгляде проступает боль. Я ощущаю минутку триумфа. Так тебе и надо! Пусть ему будет также больно, как и мне, когда я узнала о его измене с Юлей. — И знаешь…знаешь! — мне хочется выплеснуть собственную боль, вырвать любовь к нему из собственного сердца. — Каждый раз, когда мы вместе спим, я вместо тебя представлю Вадима!

Я осекаюсь, смысл сказанных в порыве эмоций только сейчас доходит до меня.

Между нами возникает зловещая тишина. Его рот сурово сжат, лицо мрачнее тучи. Чувствую, как мои глаза наполняются слезами. Я сожгла последний мост. Если у меня ещё была возможность наладить с ним более-менее ровные отношения, то теперь сомневаюсь, что он вообще станет со мной разговаривать. Выпнет, как предсказала Юля, без выходного пособия. Горечь захлёстывает меня. Юля победила, она может праздновать победу.

— В ближайшие дни я решу, что делать с тобой! — чеканит он, испепеляя меня взглядом. Резко поворачивает и уходит из квартиры, громко хлопнув дверью.

Обессиленная, опускаюсь на пол, закрываю лицо ладонями и тихо плачу. Чувствую, как в меня утыкается Марко и начинает вылизывать.

— Марко, что же мне делать?! — утыкаюсь лицом в его мягкую шёрстку и начинают отчаянно рыдать, оплакивая себя, свою горькую жизнь и безответную любовь.

Медленным шагом, задумавшись, никуда не спеша, прогуливаюсь по парку. Погода сегодня отвратительная: прохладно ветрено, дождливо. Громыхает гроза, судя по всему, в ближайшее время начнётся ливень. В этом свой плюс, в парке тихо и немноголюдно. С детской площадки не доносятся детские голоса, зазевавшиеся прохожие спешат по домам, с опаской поглядывая на тёмные, грозовые тучи, медленно ползущие по небу. Я ускоряю шаг, когда внезапно рядом начинает противно, по- злому, каркать ворона. Иду, она с ветки на ветку перелетает, словно преследует меня, продолжает каркать во все горло. Кыш, пытаюсь её отогнать, она опять за мной!

«Отстань! Чего ты хочешь мне накаркать? Без тебя знаю, всё плохо! Кыш! Давай, лети по своим делам!» — остановившись, громко говорю я, хлопая ладошками. Хорошо, что рядом нет прохожих, явно, покрути ли бы у виска, у тёти, мол, крыша поехала, с птичками общается.

Ворона, напоследок каркнув, к моему облегчению, улетает. Поправляю капюшон дождевика и направляюсь дальше, по своему маршруту. После встречи с вороной на душе становится мерзко. Не сказать, что я особо верю в приметы, больше в собственную интуицию. Она-то мне и подсказывает, что быть беде. Ворона своим карканьем как-бы подтвердила, что моя интуиция не ошибается.

После нашего последнего, неприятного разговора с Ерёминым прошло три дня. Три долгих, мучительных дня. Для меня. Громко хлопнув дверью и покинув квартиру, он не вернулся домой до сих пор. В ту ночь я уснула под утро, всю ночь прислушиваясь к звукам, каждую минуту ожидая его прихода. Безумно волновалась за него. В голову лезли всякие дурацкие мысли, рисовались картины, одна страшнее другой! А вдруг он сейчас едет на машине и случится авария? Вдруг ему стало плохо, его отвезли в больницу?

Хотелось взять телефон и набрать его номер. Услышать голос, который успокоил бы меня, сказал: «Не волнуйся, малыш. Всё в порядке»! Фантазия моя. Несбыточная.

Здравый смысл подсказывал, что зря волнуюсь и рисую мрачные картины. Всё у него отлично, он с Юлей. Они милуются, занимаются сексом, пьют вино. А может, Юля предпочитает шампанское, празднуя свою победу. Подобные мысли терзают меня, не дают покоя.

Телефонный звонок выводит меня из паутины тягостных дум…Сердце гулко забилось. Тим?

На экране высвечивается ЛЕЯ.

— Привет, Матильда! Ты дома?

— Нет, гуляю в парке! — строюсь ответить беззаботным голосом.

— В такую-то промозглую, сырую погоду?

— Тренируюсь! — бодро отвечаю. — Через пару дней у Марко закачивается карантин после прививки. Мы начнём гулять. Там, хочешь не хочешь, в любую погоду, на прогулку по расписанию. И в дождь, и в снег, и в слякоть.

— А Тим…? — осторожно интересуется она.

— Что, Тим? — после небольшой паузы переспрашиваю я. Ясно как белый день, не просто так она интересуется. Значит, что-то ей известно о нашей размолвке. За этот месяц между мной и Леей сложились дружеские отношения. Если бы меня спросили, о какой сестре я мечтаю, попросили описать её, я бы без раздумий ответила: «Такая, как Лея!»

Мне с ней легко и комфортно, она позитивна, ненавязчивая, достаточно проницательна, не переходит личный границы, которые я установила. Другими словами, не вмешивается в нашу, так называемую, семейную жизнь с Тимом, не пытается что-то выяснять. Думаю, определённые выводы она сделала, но тактично держит их при себе.

— Эээ…Мотя, ну, на самом деле, меня мама попросила тебе позвонить! Мы узнали, что Тимур несколько дней ночует в своей холостяцкой квартире. Тусит с друзьями в ночных клубах. Папа сказал, что на работе появляется к обеду, злой как чёрт! Не выспавшийся, весь помятый. Вообщем…, - она тяжело вздыхает. — Родители очень беспокоятся. Вы поссорились?

— Ну, да, повздорили! — нехотя отвечаю я. Глупо всё отрицать, если семейству известно, что он не живёт дома. — Лучше непосредственно у него всё уточнить! — перевожу стрелки на Ерёмина. Что мне остаётся? Я сама не знаю, что меня ожидает в ближайшие дни! Какое решение он примет? Его семья, его родственники, пусть сам разруливает, ставит их в известность. Я в их семье — сбоку припёку. Пытаюсь настроиться себя на принятие любого исхода, а там, как фишка ляжет.

— Я маме твержу, милые бранятся, только тешатся. Она уверена, что всё серьёзно, раз он не ночует дома! Мотя, я так надеюсь, что вы разберётесь между собой. Тимур тебя так любит!