— Потому что я глупая женщина… — вздохнула она.

И такой у нее был жалкий вид, что я едва не задохнулся от прилива чувств. Так вдруг захотелось прижать ее к сердцу и защитить от всех невзгод… Она действительно глупая. И наивная. Ей в принципе нетрудно заморочить голову, и какая-то мразь этим воспользовалась…

— Ты его любишь?

— Не знаю… — Сима отвела взгляд в сторону.

— Что значит не знаешь?

— Если он причастен к убийству Чайкова, то не люблю…

— Какая-то продажная у тебя любовь! — сквозь зубы процедил я.

— Значит, это не любовь… Значит, я ошибалась… — Сима заставила себя посмотреть мне прямо в глаза.

— Ты его не любишь?

— Я не хочу с ним видеться… Значит, я ошибалась, — повторила она.

— Сказал бы я, кто ты.

— Скажи. Если тебе от этого станет легче…

Она не лукавила, не притворялась, не играла роль, я точно это знал, но все-таки ее поведение показалось мне фальшивым. И среагировал я на это соответствующе.

— Пошла! — резко махнул я рукой, отсылая ее прочь.

Сима кивнула, с поникшей головой повернулась ко мне спиной и вышла.

Я не мог больше всего это выносить, сел в машину и отправился в ночь, в пугающую неизвестность.

Я спасался бегством, но не столько от закона, сколько от Симы. И от самого себя…

Безумная гонка на машине, долгий выматывающий бег через леса и поля, спасательная миссия… Все это уже позади. Капитан Уланов далеко, ему с его больной ногой меня не догнать.

Но Уланову было куда идти. И цель у него была — объявить меня в розыск и получить медицинскую помощь. Наверняка он уже спустил на меня собак, а сам сейчас отлеживается в больнице. Условия там не фонтан, особенно если палата окажется без кондиционера, но все-таки это лучше, чем тюремная камера, которая светит мне…

Ищут меня, но найти не смогут. Далеко я уже от тех мест, по которым бродил в обнимку с полицейским капитаном. И не в каком-то доме я скрываюсь, а лежу в хлипком, открытом всем дождям шалаше, на охапке сена…

Третий день я в бегах — голодный, измученный, изъеденный комарами и безнадегой. Телефон сдох в тот самый момент, когда оказался в зоне действия сети — позвонить я никому не мог. Да и не уверен я был в Курдове, а вместе с тем и в начальнике своей личной охраны…

Я тупо лежал на охапке свежего сена и думал о том, что делать дальше.

И еще думал о том, как повела бы себя Сима, если бы я предложил ей рай в этом своем шалаше. Смогла бы она бросить все и уехать со мной в дикую глушь, где бы мы до конца дней своих скрывались от правосудия?

А если я все-таки сяду? Станет ли она ждать меня? Или разведется, получит свою долю и ту-ту, к Мише…

Да и что это за Миша такой? Видимо, он — часть механизма, который загнал меня в угол. Тогда и совращение Симы — часть коварного плана. Если так, то, возможно, она стала жертвой сильного гипноза…

Не могла она полюбить какого-то Мишу по своей воле. Не могла, и все. Приворожили ее, околдовали, и кому, как не мне, нужно снять эти чары. Она уже сказала Мише, что не хочет быть с ним. И не любит она его. Надо всего лишь сильнее привязать ее к себе. Я должен подойти к Симе, посмотреть ей в глаза и спросить, будет она ждать меня из тюрьмы или нет. А если будет, то как — честно или не очень… Ее глаза не соврут, и я узнаю ответ.

И чем быстрее его узнаю, тем лучше.

Я должен был увидеть Симу! С этой мыслью я сорвался с места и рванул в сторону дома…

К Архиповке я подходил едва живой от усталости. Видели бы меня мои рабочие… У ворот ко мне вышел охранник, предупредил о капитане Уланове.

Я уже всерьез подготовился к встрече с правосудием. Надо было выходить из тени и сдаваться. Возможно, в следственном изоляторе мне легче будет разобраться в злом и хитром сплетении проблем. Если нет веры в собственную службу безопасности, то, возможно, мне поможет полиция. Тот же капитан Уланов, например…

Я согласился сдаться, но с условием, что мне позволят проститься с женой и детьми. Я увел Симу в дом, взял ее за плечи и глубоко заглянул в ее глаза. Она завороженно смотрела на меня.

— Ты меня любишь?

— Люблю! — не раздумывая, с чувством выпалила она.

— А Мишу?

— Нет!

— Я никого не убивал, но меня могут посадить. Ты будешь меня ждать?

— Да! — И снова ни грамма сомнения в ее взгляде.

— А как же Миша?

— Его я ждать не буду.

— Откуда ты не будешь его ждать? — не понял я.

— Он заманил тебя в ловушку. Он преступник. Его поймают и посадят.

— Так, может, и не нужно сдаваться?

— Я бы не хотела.

— А если все-таки сдаться?

— Я люблю только тебя. И всегда будут любить только тебя. И буду ждать хоть всю жизнь.

Сима не фальшивила, но в ней было столько сладкого меда, что я решил вмешать в наш разговор ложку дегтя.

— Я никого не убивал, и меня скоро выпустят, — сказал я. — И я вернусь к тебе. Но буду встречаться с Лизой.

Не должен был я этого говорить, но сам черт дернул меня за язык.

— Ну, если это тебе нужно, — опустив глаза, вздохнула она.

— Ты мне изменила, и, как прежде, уже не будет. Я вернусь к тебе, но и от Лизы не откажусь.

— Твое право, — выдавила она, еще ниже опустив голову.

— Не было у меня такого права. И я четырнадцать лет чувствовал себя подлецом. Но ты дала мне его…

— Я понимаю.

— Ты должна меня простить.

Сима подняла голову, посмотрела на меня со слезами на глазах и согласно кивнула. Она была готова на все, лишь бы я вернулся в семью.

А я готов был на все, чтобы не видеть страдания в ее глазах. Я должен был прижать ее к себе, сказать, что люблю и прощаю. Но я повернулся к ней спиной. Мне нужно было срочно принять душ…

В бане сначала моются, парятся, а потом уже выпивают. Последовательность можно и сменить, но парилка должна остаться. А в нашем случае обошлось без легкого пара. Мы с Нефедовым просто сидели в трапезной его домашней бани, которая находилась в подвале. Спускаешься в цокольный этаж, там холл с богатой обстановкой, три двери, как дороги на перепутье. Налево пошел — в кладовку попал, направо — еще куда-то там, прямо — иди в баню. Но дверь, которая прямо, запросто можно закрыть каким-нибудь шкафом, и тогда сауну так просто не обнаружишь. Если, конечно, не сопоставить размеры подвала с домом. В принципе, здесь можно было устроить тайное убежище, но лучше не надо. Не такая уж маленькая у Нефедова сауна, чтобы ее не заметить. Тем более оперативникам о ней уже известно, они приезжали сюда с обыском…