– Я видел это, – прошептал Тильт, – видел много раз.

– Дран тебя побери, – пробурчал Далька, который ничего не понял. – Ты опять все испортил. Целый день насмарку!

Шо-Лан уже безропотно убирал испорченный лист. Тралланы подобрались, почувствовав некое напряжение, вдруг возникшее в комнате.

– Здесь описан мой сон! – Тильт схватил Шо-Лана за руку. – Я видел этих мертвецов! Я знаю название этой деревни! Но откуда? Что это значит?

Маскаланец кротко вздохнул и попытался освободиться. Ответа Тильт так и не получил – ни в этот день, ни позже.

Ответ он нашел сам. Но прежде прошло много времени. Очень много…

– Завтра исполнится год, как мы здесь, – сказал однажды Тильт, отмечая на стене очередной прошедший день.

– Если ты постараешься, то завтра мы завершим работу, – заметил Далька.

– Не знаю, получится ли…

– Я бы сумел. Легко – раз плюнуть. Там всего-то три страницы осталось.

– Ты видел?

– Да, я видел! Я всегда вижу больше тебя, почтенный мастер, – Далька фыркнул. – Не понимаю только…

И тут Тильт не выдержал:

– Зато я понимаю! Они выбрали меня, потому что ты только и можешь, что говорить про девок! Твои стихи просто ужасны! Ты вечно хвастаешься, но ничего не делаешь! Ты!… Ты!…

Они подрались. Впервые за год.

Далька ударил Тильта в лицо, повалил на пол, попытался оседлать. Тильт вывернулся. Они сцепились, покатились по ковру, сопя и ругаясь. Опрокинули стул, сдвинули сундук, сшибли высокий напольный подсвечник.

Далька оказался сильней. Он подмял под себя Тильта, вывернул ему руку:

– Проси прощения! Прощения, говорю, проси!

Тильт пыхтел, думая лишь о том, что если Далька нажмет чуть сильней, то рука сломается. И тогда он не сможет завтра писать. Не сможет завершить работу. Не сможет отсюда выбраться.

– Проси прощения! Ну!…

– Прости, – чуть слышно простонал Тильт.

– Что? Громче!

– Извини! Ты знаешь больше меня! Ты лучше пишешь! Извини!

– То-то же! – Далька отпустил руку и встал. Тильт лежал ободранным лицом вниз, не шевелился,

только дышал тяжело. Крепился, чтобы не заплакать.

– Давай не будем говорить, что подрались, – буркнул Далька. – Если спросят, почему поцарапанные, скажем – играли. Слышишь?

– Угу…

Они легли спать в разных комнатах – впервые за год. А утром за завтраком смотрели куда угодно, только не друг на друга.

Тильт завершил работу в первой половине дня. Никогда раньше не работал он столь быстро.

Последние слова были написаны по-исидски: «…начертанное однажды – однажды исполнится».

Огромное облегчение испытал Тильт, поставив точку. Голова казалась блаженно пустой. Душа ликовала – все! все! конец! И даже не верилось…

Он отложил перо, отодвинул его. Встал из-за стола. Огляделся слегка очумело. Вышел из комнаты.

Никто не посмел его остановить…

Обед прошел в молчании. Замкнувшиеся Тильт и Далька гадали, выпустят их уже сегодня или же это случится завтра утром. Они ждали визита Тени. И вспоминали прошедший год, удивляясь, сколь быстро он прошел, но как долго он тянулся.

Тень явился вместе с братьями-маскаланцами и вооруженными тралланами.

– Отдыхаете? – спросил он с порога. И, разглядев опухшее лицо Тильта, поинтересовался: – Что случилось?

– Играли вчера, – поспешно ответил Далька. Тильт кивнул и шмыгнул носом.

– В следующий раз играйте аккуратней, – сказал Тень. – Пойдемте.

– Куда? – спросил Тильт.

– Работать. Пора уже.

– Так мы же все переписали, – сказал Тильт. – Или что-то не так?

– Говорил я тебе – не торопись, – пробурчал Даль-

. – А ты… Только чернила переводишь… Мастер дранов… – Голос его был полон яда.

Тень странно на него посмотрел, он явно хотел что-то спросить, но сдержался. Выдержал паузу, прошелся о комнате, сел перед камином, протянул руку к потрескивающему огню. Сказал, не оборачиваясь:

– Сегодняшняя работа сделана хорошо. Переписывать нечего. Так что продолжим.

– Продолжим? – растерянно переспросил Тильт. – как же?… Вы же обещали… Вы говорили…

Се-Тан уже ставил Книгу на стол. Шо-Лан раскладывал письменные принадлежности. Все как обычно.

– Вы, должно быть, решили, что Книга завершена, – сказал Тень. – Вы ошиблись, почтенные мастера. У этой Книги много частей. Вы переписали первый том. Но это только начало… Что так на меня уставились? Да, почтенные мастера. Это только начало…

Утром стало ясно, что нападение на Гарду откладывается. Корабли остановились у горизонта, вне досягаемости пушек, спустили паруса. Известие об этом еще больше встревожило защитников города; теперь уже никто не сомневался, что враг ожидает подкрепления. Надеющийся на что-то герцог велел снарядить ко вставшей а якорь эскадре ялик с парламентерами, но суденышко поднятым на носу полосатым бело-зеленым вымпелом было издалека встречено пушечными выстрелами и, спасаясь, повернуло назад. Догнать его не пытались, хотя гребцы и офицер-парламентер потом вроде бы рассказывали, что видели, как с мельдитских кораблей спускали на воду лодки.

Толков разных ходило множество.

Говорили, что ночью в город прискакал гонец из Бертига, принес доклад от тамошнего старосты, в котором извещалось о высадке тралланов в Гномьей Бухте. Еще более страшные вещи рассказывали, не объясняя, откуда о том известно. Мол, несколько дней назад по всему побережью на голых неприступных скалах горели огромные костры; что кое-где шевелилась и трескалась земля, испуская туман и зловоние; что в окрестных лесах невесть откуда взялись непонятные страшные люди; да что люди – видели там и гоблинов, и даже троллей.

Последняя новость особенно заинтересовала Гая. Он попытался выяснить, где именно видели троллей, сколько их было и чем они занимались, но рассказчики на расспросы лишь пожимали плечами и объясняли, что сами они тех троллей не видели, но говорил о них тот-то со слов того-то, и не верить их словам нельзя, поскольку оба они люди почтенные и уважаемые.

– Чего тебе эти тролли так дались? – поинтересовался Скабби.

– Знаком я был с двумя, – признался Гай. – Вот и думаю, не мои ли.

– Да ну? – поразился Скабби. – Прямо так вот и знаком?

– Ну да, – сказал Гай. И, видя недоверие в глазах товарища, тут же пожалел о признании. Не хватало еще прослыть вруном!

– Ну так, – он пренебрежительно махнул рукой. – Совсем чуть-чуть. На дороге однажды встретились.