Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От него к берегу направлялся шестивесельный вельбот[54] с двумя матросами. Один греб, другой сидел у руля. Вельбот плыл медленно, потому что работал веслами только один человек.
От города к пристани спускались, размахивая руками и громко переговариваясь не по-русски, шестеро моряков. Впереди шел высокий мужчина в плаще и широкополой шляпе, с трубкой в зубах. Он на ходу вынимал трубку изо рта, сплевывал в сторону и опять совал ее в рот. За ним — матросы в форменках и крепких башмаках.
«Иноземцы — подумал Егор. — А что ежели попроситься к ним на корабль? Уж с ними-то наверняка дед не встречался».
Матросы столпились на пристани в нетерпеливом ожидании. Высокий в плаще выбил о каблук пепел из трубки и упрятал ее в карман. Неожиданно все принялись хохотать…
Егор подошел к ним, снял шапку. Высокий, тот, что носил плащ и шляпу, спросил:
— Что хочет сказать рашен юнга?
Егор посмотрел на иноземца. Лицо у него было чуть опухшее, измятое, голос хриплый, точно с похмелья. Оно и было так — с похмелья. Всю ночь матросы провели в увеселительном заведении, отводя душу перед отплытием домой.
— Хочу спросить, не возьмете ли меня к вам на корабль матросом?
Иноземцы переглянулись. Высокий переспросил:
— К нам? Матроз?
— Да, да — закивал Егор.
— Юнга море хотеть?
— Хочу плавать. Вы — англичане? В Англию бы с вами пошел…
— Твой хотеть Инглэнд?[55] — спросил опять моряк в плаще. — Юнга знай паруса? Работай паруса мог?
— Я знаю парусное дело, — сказал Егор.
Англичане, сбившись в круг, стали советоваться, поглядывая на Егора. Он слышал отрывистые фразы и часто повторяемое «кэптэн, кэптэн…»[56] Наконец высокий моряк сказал:
— Вэри вэлл[57].
Один из матросов подошел к Егору и вдруг облапил его своими дюжими ручищами со спины, пытаясь повалить на причал. Матросы захохотали. Егор устоял на ногах, вывернулся и сунул моряку кулаком в живот. Англичанин скорчился и притворно заохал, прижав руки к животу. Остальные опять принялись хохотать, посматривая на Егора уже одобрительно. Матрос выпрямился и похлопал его по плечу. Это было совсем непонятно Егору: «То дерется, то по плечу хлопает, как своего приятеля». Высокий сказал:
— Это испытай твой сила.
— «Ага, испытывают, — крепок ли я, есть ли силенка», — догадался Егор.
— Вэри вэлл! — повторил высокий. — Будем барк ехай вельбот.
Как ни хотелось Егору уйти в море, сердце у него все же екнуло. Он был и рад тому, что наконец-то удалось осуществить задуманное, и к этой радости примешивалась тоска: ведь теперь ему придется расстаться с Архангельском, с Соломбалой, с родными и уйти неизвестно куда не с русскими моряками, а с иноземцами, не зная ни языка, ни обычаев чужой страны… Уйти, может быть, надолго…
Но раздумывать не приходилось. Моряки уже садились в вельбот, подваливший к пристани. Высокий, взяв Егора за локоть, повелительно указал глазами вниз, и Егор легко спрыгнул в шлюпку. Моряк в плаще сел последним и опять стал набивать трубку, а остальные взялись за весла.
Рулевой развернул вельбот носом к кораблю.
«Прощай, Архангельской город, прощайте, дедушко, маменька и Катя!» — с грустью подумал Егор и стал смотреть вперед.
Вскоре вельбот подошел к высокому смоленому борту парусника.
Глава третья
1
Когда в иностранном порту из-за недостатка матросов в команду брали моряка без вида на жительство и без визы на выезд из страны, то его обычно прятали от глаз таможенников и пограничной стражи где-нибудь в укромном месте на корабле. Прием испытанный и, пожалуй, такой же древний, как история мореплавания. Капитан словно бы играл с таможенниками в кошки-мышки. Он, конечно, знал, что если у него на борту обнаружится человек без роду, без племени, таможенники прикажут высадить его. Прятал человека отнюдь не капитан, а его подчиненные. Так что если уж пограничный надзор нашел бы его, капитан мог бы отговориться: «Знать ничего не знаю, ведать не ведаю», — хотя и все знал и ведал по своей должности.
Таможенные чиновники предполагали, что на корабле мог находиться человек, не являющийся членом экипажа, и старались заглянуть во все потайные места, чтобы его найти. Но это им удавалось редко: почти невозможно обшарить во всех трюмных отсеках каждую лазейку, каждый закуток за грудами ящиков, тюков или бочек. Время для досмотра ограничено, и таможенники, ознакомясь с рейсовыми документами и грузом и не найдя ни посторонних пассажиров, ни контрабанды, покидали корабль, выпив на прощанье с капитаном по рюмке рому или виски. Если, конечно, подозрительного человека не разыскивала полиция. Когда его искали, осмотр велся более тщательно, и в нем участвовали полицейские агенты.
Егор был запретным пассажиром на борту «Пассата», и его, следуя традиции, тоже спрятали подальше от глаз надзора. Боцман — им оказался высокий моряк, который взял его на берегу в вельбот, — упрятал парня в трюм. Там имелся очень узкий лаз, такой узкий, что в него протиснуться можно было с трудом. Лаз вел за тюки в небольшое укромное местечко, где, согнувшись в три погибели, и можно было пересидеть таможенный досмотр.
Егора, предварительно обыскав — нет ли спичек или огнива, — затолкали в этот лаз и загородили его бочонком. Он оказался в кромешной тьме.
«Вот и началось мое плавание», — подумал Егор и пригнул голову к коленям, сидя в неудобном положении в сыром и душном трюме.
Так просидел он около часа, а может, и больше. Наконец бочку, закрывавшую проход, откатили в сторону, в глаза ему плеснул свет керосинового фонаря, и боцман позвал:
— Эй, рашен! Сюда!
«Рашен» вылез из своего убежища и следом за боцманом поднялся по трапу на палубу. Боцман — его звали Дик Пэйли — покровительственно похлопал его по плечу:
— Идем кэптэн.
Вместо плаща и шляпы на боцмане были надеты форменная шкиперская куртка и берет с помпоном. На груди висела на цепочке боцманская дудка, ноги обуты в крепкие ботинки на толстой подошве. Дик Пэйли был чисто выбрит, оживлен и вполне удовлетворен тем, что «Пассат» благополучно миновал таможенный пост.
Корабль уже прошел Двинское устье и выходил в горло Белого моря. Дул несильный, довольно теплый ветер. Паруса были натянуты ровно и хорошо, и от них на палубе казалось светло. Волны плескались в борта барка, и он слегка переваливался с боку на бок.
Егор следом за боцманом шагнул в раскрытую
