Никс оттащил ферксийца, смазал его обгоревшие руки мазью и накрыл тканью, которую прикупил на местном рынке. Он подбегал к каждому солдату поблизости и пытался, если не спасти, то хотя бы унять боль.

— Они же злодеи! Сожгли твой дом, убили отца. Ты в своем уме?

«Они просто отважные мальчишки. Так что закрой рот».

Припасы Никса кончались, но и сила элементаля стараниями магов сходила на нет. Отряды имперских лекарей уже спешили на помощь уцелевшим.

— Надо уходить.

Следопыт осторожно обвязал обрубок руки ферксийца и скрылся в тени закоулка.

… Вскоре Никс вышел к круглой площади с фонтаном, на котором уместили двухметровую статую Оттона. Пламя не успело доползти до центра Квартала, поэтому люди с любопытством смотрели на высокие столбы дыма и перешептывались между собой. Ушлые купцы возбужденно обсуждали, как можно использовать уничтоженную часть: кто-то хотел выкупить участок для дома, кто-то построить новую лавку или открыть мастерскую.

— Эти недоумки только и думаю о набивании карманов? Мне помнится, в людях было больше этого мерзкого сочувствия. Хотя я не скажу, что мне это не нравится, — добавил Эгон. — Чем темнее душа, тем радостнее мне. А тут… О-о-о, просто раздолье пороков!

Неас бы ответил: «Хватит ерничать, тварь ты бессердечная». А что скажет Никс? Да ничего. С приходом Ферксии мир люди утратили часть самих себя. Многие илларийцы позабыли об отваге, чести, достоинстве, сделавшись подданными империи. Теперь в ходу деньги, власть, интриги.

Со слов Гванхвы, только в этой части Жемчужины собираются знатные представители разных рас, только тут проводит свободное время наместник города, и только здесь встречают послов и генералов, от того и гостиниц в Квартале едва ли не больше, чем жилых домов. Каждый день по людным дорогам расхаживают разодетые лорды и их болтливые жены, которые без умолку щебечут о политике и власти, распускают слухи и сальные сплетни, делятся вестями, тайнами и секретами города, где под защитой верной армии хитроумный кукловод по крупицам собирает важные сведения. Этот темный торговец, словно паук, выткал широкую паутину, что дотягивается до всех уголков города. Каждая ниточка, так или иначе, касается всех — король ты или крестьянин. Посредник знает о тебе больше, чем ты сам.

Одна мысль не давала Никсу покоя: если Посредник знает о нем, видит, на какие зверства он способен, то почему терпеливо выжидает, когда враг уже у порога? Полагает, будто кучка солдат его остановит?

— И как мы отыщем этого Посредника?

Никс посмотрел на дворец наместника, который, словно скала, высился над всем остальным городом. К нему напрямик от площади вела аллея из глициний, чьи изумительные пурпурные соцветия, собранные в изящные продолговатые грозди, радовали Никса. Даже маленькая капелька жизни вдохновляла его поиски.

«Посредник хочет знать все быстрее прочих, а самый надежный способ всех опередить — быть возле наместника».

— И ты просто вломишься внутрь?

«Я не собираюсь вламываться во дворец. Посредник знает всех богачей, ему известны грязные секреты и у него широкие связи, хоть он и не политик, — размышлял следопыт, наступив на скомканный листок бумаги. Он поднял листок. — Памфлет?».

— Труппа «Джелози»? Это что такое?

«Актеры. Играют за деньги в самых известных заведениях Илларии».

Эгон захихикал.

— Кхе-кхе, не разглядел в тебе знатока искусств.

«Они выступают в Приюте Дороса. Богаче места не найти. Наверняка Посредник будет среди гостей».

… Никс даже и представить не мог, что «Приют Дороса» не просто гостиница для знати, а что ни на есть королевский двор, где есть конюшни, парк, домики для прислуги, уличная сцена и охрана. Гостиница находилась на островке посреди небольшого, но, по предположению Никса, глубокого озера. Он стоял около деревянного мостика, соединяющего два берега. Следопыт слышал россказни местных о магах, которые давным-давно создали целое море, чему Никс не поверил ни на миг.

— Ты тут бывал?

«Никогда».

— Какой план?

Никс потер щетинистый подбородок.

«Пройдем мимо охраны и проскользнем внутрь через окно».

Эгон разочарованно вздохнул.

— Эх, проще убить парочку гвардейцев, чем прятаться в кустах. У меня уже руки чешутся прирезать кого-нибудь.

Рука следопыта задрожала.

— Ргх. «Не сейчас!».

— Размяк ты, — буркнул Падший и замолк.

Когда гул в голове следопыта стих, он пригнулся и быстро пересек мост. Он тотчас свернул с главной дороги в сторону парка, где самой значимой опасностью были полупьяные гости, тискающие друг друга в высокой траве.

Пройдя через парк, Никс очутился у боковой стены заведения, изнутри которого доносилась музыка. Следопыт наблюдал, как у входа толпятся люди в изысканных нарядах и масках, охранники проверяют пригласительные листы, парочка магов с серьезными лицами стоит настороже и отслеживает любые всплески магии.

Никс убедился, что никто не придет, осторожно приоткрыл окошко и пролез внутрь. Следопыт очутился в тревожной темноте, в нос тотчас ударил знакомый сладковатый запах разложения; Он поморщился.

— Ну и вонища…

Десятки холщовых мешков, из которых сочилась кровь, наполовину заполнили душную комнату. Из одного из них что-то торчало. Никс пригляделся.

— Вот дерьмо!

Уж кто-кто, а он всегда отличит тушку животного от человеческой руки.

«Выметаемся отсюда!».

Следопыт молниеносно развернулся и застыл в изумлении: окно исчезло. Никс подбежал к двери и дернул за ручку — заперто. Он плечом попытался выбить ее — дерево не поддавалось. Тем временем по комнате прошлась магическая вибрация. Во рту у Никса пересохло, волосы на руках встали дыбом, глаз заслезился.

— Черт, черт, черт! — шипел он, ломая двери. — Ненавижу магию!

Яркая вспышка; чья-то сильная рука схватила Никса за плащ и потянула назад. Мир перед его глазами расплылся на долю секунды, и раз — он уже в обветшалом погребе: осыпающиеся треснутые стены, гнилой пол, промозглый воздух, с потолка свисала белесая и пыльная паутина.

Никс ошеломленно заморгал.

«Эгон, что это было?».

«Очевидно же — телепортация. И довольно неплохая. В мое время ее только-только освоили».

Следопыт недовольно зарычал. Снова угодил в западню!

Впереди находилась еще одна дверь — вся в кровавых отпечатках. Недолго думая, Никс подошел к ней и постучал. Другого выбора не было.

— Входите, — учтиво прозвучало за дверью. — И извольте не шуметь какое-то время, пока я исполняю вверенные мне обязанности.

С порога Никс увидел человека на массивном деревянном столе. Руки, шея и ноги пленника находились в оковах, не давая толком пошевелиться, изо рта торчал кляп. Над блестящим от пота телом нависала невысокая фигура пожилого мужчины в круглых очках. Он с интересом разглядывал лицо подопытного.

— Интересная реакция, — приговаривал старик, — страх неизвестности медленно убивает его. Разум уже видит, какие пытки ему уготованы. Самое удивительное — я