— Нам крайне нужна информация о Цитадели, — промолвила Кейт.

Финн кивнул, соглашаясь с ней.

— Мы боимся опоздать, — сказал он. — Говорят, что заключенных скоро перевезут в другое место.

Он замолчал, ожидая, что скажут брат и сестра. С океана дул холодный ветер, и озябшая Кейт прижималась к Финну.

— Обычно мы не подплываем к Саблансо, восточному мысу острова, — наконец заговорил Бруно. Он надвинул кепку на лоб и сунул руки в карманы. — Там причаливает только тюремное транспортное судно. Несколько дней назад мы перевозили пассажиров в крепость. Так вот, транспортное судно стояло на якоре у берега Сен-Мартена.

Лоретта кивнула:

— Да, это большая плавучая тюрьма с высокими мачтами. Такое судно ни с каким другим не спутаешь.

— А могу я спросить, сколько обычно находится эта плавучая тюрьма в порту, прежде чем отправиться за океан? — задал вопрос Финн.

— Две-три недели, иногда немного дольше.

— А сколько времени судно уже простояло в порту?

— Несколько недель.

— Значит, оно вот-вот отправится в путь, — пробормотал Финн. — Спасибо, вы нам очень помогли.

Он стал разглядывать темнеющую полоску земли, к которой приближался паром. Кейт, вытянув шею, заметила пирс, на котором мигали фонари газового освещения.

— Я хотел бы задать один вопрос, — снова заговорил Финн. — Он касается этого парня, Робидо. Почему вы считаете, Де Рике рекомендовал бы нам встретиться с ним? Если оба они занимаются сходным ремеслом, то, пожалуй, Робидо действительно много знает. Но может быть, есть еще какие-то причины?

Бруно пожал плечами.

— Мне просто пришла в голову мысль, чисто интуитивно, что вам неплохо было бы пообщаться с этим парнем. Вас интересует крепость, а этот самый Сильвен Робидо утверждает, что незаметно пробрался в нее и прожил там несколько дней.

Лоретта засмеялась.

— Он еще хвастает, что совершил единственный в истории Цитадели успешный побег, — добавила она.

— Значит, вы не верите ему?

— Напротив, мы ему верим. Ведь он спас нашего дядюшку, Фюльбера Жере. — Бруно выключил мотор, и его сестра направила паром к пристани. — Сильвен — настоящий безумец, но в глазах нашей семьи он — герой.

Финн заплатил Лоретте не только за переправу, но и за ценные сведения.

— Не спускайте глаз со своей женщины! — крикнула Лоретта им вслед, отчаливая. — У Сильвена руки загребущие!

Бруно расхохотался.— И не только руки, но и ноги, и язык! Удачи вам!

Кейт пошатывалась, сойдя на берег. Финн подхватил ее на руки и посадил на коня.

— Сегодня ночью нам вряд ли придется спать, — сказал он.

— Зачем ты это говоришь? Или ты ожидаешь награду за то, что тебе удалось вывести меня целой и невредимой из города? — спросила она.

Кейт прижалась к его груди, когда он поднялся в седло и сел позади нее. Обняв ее, Финн уперся подбородком в ее темя.

— Я мечтаю о награде эротического характера, — признался он.

Кейт приглушенно засмеялась, прикрыв рот воротником его плаща.

— Брат и сестра Жере — милые приветливые люди, правда? И очень услужливые.

Она повернула голову и увидела усмешку на лице Финна. Он смотрел на нее сверху вниз.

— Ты всегда безоглядно доверяешь людям, Кейт?

— А ты всегда подвергаешь их слова сомнению?

— Да, именно поэтому я необходим тебе в этой поездке. Я сохраняю трезвость рассудка и не даю сбить себя с толку, поэтому мне пока удается уберегать взбалмошную любительницу приключений от смертельной опасности.

— Я не любительница приключений, а тебе часто изменяет твой хваленый трезвый рассудок, — с негодованием заявила Кейт, глядя вдаль, в непроглядную темноту ночи, окутавшую окрестности. Они ехали по проселочной дороге, и до их слуха доносился еле слышный шум прибоя. — Это мои родители были любителями приключений, а я совсем другая.

Финн хмыкнул.

— Ты, презрев опасность, пробралась в логово анархистов. Ты выбрала карьеру танцовщицы и почти каждый вечер выполняешь опасные трюки, отважно паря над зрительным залом. Ты расхаживаешь по городу — где бы ты ни была, в Париже, Лондоне или Барселоне — одна, без сопровождающих. Разве это не свидетельствует о твоей склонности к авантюризму? Невоспитанный грубиян на моем месте назвал бы такое поведение менее приличным словом.

— Хватит дразнить меня, Финн, или я сейчас спрыгну с лошади и пойду пешком.

— Нам надо проехать еще несколько миль. И потом, ты уже зеваешь, — продолжая добродушно подтрунивать над ней, промолвил Финн.

— Смотри лучше вперед. Я устала, и мне не до споров.

Финн вздохнул и поцеловал ее в макушку.

— Да, я знаю.

В этой его ласке чувствовалась нежность.

— Я бы все отдала сейчас за пару леденцов, — вздохнула Кейт.

— Проверь мой левый карман, там наверняка что-нибудь завалялось.

Кейт полезла в его карман и достала пакетик конфет. Развернув фантик, она сунула одну из них в рот и снова прижалась спиной к груди Финна.

— Когда мы с Харди были еще маленькими, отец приходил к нам в детскую, ложился на пол между нашими кроватями — ибо страдал подагрой — и рассказывал нам о битвах и сражениях. В основном это были легенды о героических деяниях старинного клана Ганнов.

— А мой отец часто рассказывал о своей службе в армии. Мне нравятся такие истории. Расскажи об армии, Финн.

— Если я расскажу тебе о своей службе в армии, боюсь, тебя по ночам начнут мучать кошмары.

— Ну, пожалуйста, хотя бы одну историю.

Финн долго молчал. Он как будто рылся в памяти в поисках наименее ужасного эпизода, о котором позволительно рассказать женщине. Кейт давно догадывалась, что он вынес очень тяжелые впечатления от военной службы в Азии. Наконец Финн сдержанно кашлянул.

— Хорошо, одну, пожалуй, я могу тебе рассказать.

Кейт зевнула.

— Рассказывай, я слушаю.

— Вскоре после того как я прибыл в Индию, меня перевели в Лахор, в 3-й пенджабский кавалерийский полк, в котором в основном служили сикхи и только несколько британских офицеров, — начал Финн. — Мы получили приказ усилить охрану Кандагара и выступили в поход. Местность была гористой, с отвесными скалами, почти непроходимой. В узком ущелье нас атаковали и подо мной убили лошадь. Внезапно я услышал крик: «Позади тебя!», отпрянул в сторону, резко повернулся и выстрелил в человека, пытавшегося зарубить меня саблей. Потом я подполз к сикху, который предупредил меня своим криком об опасности. У него были прострелены обе ноги. Он показал мне на лошадь, тяжеловоза, тащившего артиллерийское орудие. Она по грудь увязла в осыпавшейся со склонов земле, вокруг валялись трупы. Оползень мог в любой момент возобновиться, и тогда засыпало бы все, что находилось в ущелье, — артиллерийские орудия, лошадей, раненых. — Финн прислушался к себе, мысленно проверяя пульс. Он явно участился. — Пули все еще свистели над нами.