Строго говоря, подготовка к исследованию заняла больше времени, чем предполагалось, поскольку Рафику, Калуму, Гиллу и Палу пришлось подогнать грузовик к “Ухуру” таким образом, чтобы никто не увидел, что именно они выгружают из корабля. Разумеется, транспорт, предоставленный в их распоряжение мистером Ли, был своего рода произведением искусства: случайные наблюдатели, должно быть, были потрясены его скоростью и маневренностью, так что драгоценная капсула была доставлен к месту назначения с изумительной скоростью – навряд ли кому-то удалось проследить маршрут.

Доставленная к впечатляющему зданию кубической формы, принадлежавшему одному из партнеров мистера Ли, капсула была доставлена с помощью гравитационного подъемника внутрь здания, мимо бдительных, но лишенных излишнего любопытства охранников, в зал, где и должны были проводиться исследования.

– Можете называть меня Зипом, – поприветствовав прибывших, сказал мужчина средних лет в белом халате. У него были восточные черты лица и оливковая кожа, а, судя по его акценту, он говорил на многих языках до того, как освоил интерлингву. На мизинцах у него не хватало одной фаланги; половины фаланги не хватало и на одном безымянном пальце. – Мистер Ли сказал, что у вас есть для меня задачка, Пал. Я люблю загадки.

Три горняка переглянулись: им определенно нравился стиль Зипа. Вместе с Палом они выгрузили спасательную капсулу и предоставили ее Зипу для осмотра.

– Ах! – воскликнул тот, вскинув руки в благоговейном жесте; его брови взлетели вверх, рот приоткрылся от изумления. Он обошел вокруг капсулы, опустился на колени, чтобы осмотреть ее снизу, поднялся на цыпочки, чтобы взглянуть на нее сверху… – Ах! – снова повторил он, увидев надпись. Он коснулся незнакомых букв пальцем, очерчивая каждую из них так нежно, словно это были черты лица младенца, а он сам был любящей матерью. – И вы не выяснили, известен ли этот язык?

Рафик посмотрел на Гилла и Калума; все трое пожали плечами:

– Мы горняки, а не лингвисты.

– А что с тем существом, которое занимало капсулу? Ведь в ней же кто-то был, верно? – спросил Зип. – По крайней мере, так мне дали понять. Понимаете ли, мистер Ли полностью мне доверяет. Но мне нужен хоть какой-то ключ…

– Я думал… ну… возможно.., – промямлил Калум, теряя уверенность в правильности своей первоначальной идеи.

– Мы полагали, что, если мы будем иметь представление о том, из каких металлов состоит этот сплав, мы сможем использовать метод спектрального анализа, чтобы найти те звезды, спутники которых с наибольшей вероятностью содержат такие же металлы, – проговорил Пал, вежливо кивнув временно утратившему дар речи Калуму.

– Сомнительно, – кратко ответил Зип, после чего повторил те же аргументы, что несколько раньше – Рафик.

– Значит, мы ничего не можем сделать? – Калум выглядел крайне огорченным.

– Вот как это получается, что ему ты поверил, а мне – нет? – поинтересовался Рафик.

– Я не говорил, что ничего нельзя сделать, – Зип одарил их суровым взглядом. – Вы должны слушать более внимательно, если хотите стать настоящими учеными. Тот подход, который вы предложили, навряд ли приведет к успеху… но есть другие вещи, с которыми мы вполне можем поиграть. Космология сделала некоторый шаг вперед с тех пор, когда мы располагали только обсерваториями, расположенными на поверхности планеты, – он тихо фыркнул. – Вы когда-нибудь слышали об эпсилон-В-тестировании? О выделении планетарных излучений? Не рассказывайте мне, как именно я должен делать свою работу, – он похлопал по капсуле, погладил ее ладонью. – Ну, ладно, джентльмены: эта загадка достаточно сложна сама по себе, чтобы я тратил время на поиски отпирающего механизма.

– Мы не хотели, – сладким голосом проговорил Калум, – мешать эксперту.

– Но мы готовы к сотрудничеству. Верно, Калум? – Рафик протянул руку и продемонстрировал, каким образом открывается капсула.

– Ах! – Зип снова всплеснул руками, в восхищении разглядывая внутреннее устройство капсулы. Он ощупал, кажется, каждый дюйм внутренней поверхности капсулы; остальные четверо следили за его действиями, но, в конце концов заскучав, начали переминаться с ноги на ногу. Наконец, Рафик тихо покашлял, и Зип прервал исследование. – О, да. Это не та задача, которую можно решить на ходу. Идите, – он махнул рукой, отпуская их, второй рукой продолжая ощупывать мягкий материал того ложа, на котором когда-то спала маленькая Акорна. – Когда я обнаружу что-либо интересное, я составлю отчет. Передайте мои заверения в глубочайшем уважении мистеру Ли, – прибавил он, обращаясь к Палу, и тут же повернулся ко всей четверка спиной.

Они прошли несколько постов охраны и наконец добрались до крыши, где их ожидал их грузовик.

– Хм, мне казалось, его регистрационный номер был 87-99-20-DS, – заметил Калум. – И, если он не был синим, то я слеп от рождения.

– Я чувствую запах свежей краски, – проговорил Гилл, когда они приблизились к машине.

– Машина того же типа, – сказал Рафик, поскольку не заметил ни ее первоначального цвета, ни номера.

– Небольшая предосторожность, которая может оказаться полезной – а может, и нет, – открывая дверцу, ответил Пал. – Краска уже высохла.

Озадаченный Калум полез внутрь. Гилл хмурился, но Рафику Дельзаки Ли начинал нравиться все больше и больше. Осторожный человек. И предусмотрительный.

Как и предсказывала Джудит, девочка, которую спасла Акорна, заснула еще до того, как закончила есть, сжимая в кулачке кусочек хлеба – так крепко, что его невозможно было вытащить из грязного кулачка, разве что окончательно раскрошив.

– Может быть, нам ее вымыть губкой, пока она спит? – предложила Джудит, однако Акорна с негодованием отвергла эту идею.

– Пусть спит! Она, должно быть, очень устала, бедная малышка. Я ее выкупаю, когда она проснется.

Остаток утра Акорна провела рядом со спящей девочкой, наблюдая за тем, как тихо поднимается и опускается ее грудь под легким одеялом, которым укрыла ее Джудит. Она действительно была грязной, но это было поправимо; слишком худой – но это исправит хорошая пища. Синяки и царапины, которые малышка получила от уличной ватаги, медленно исчезали от прикосновений рога Акорны: на их месте оставалась здоровая кожа и плоть.

“Она же только ребенок! – возмущенно думала Акорна. – Почему о ней никто не заботится?”

Она не осознала, что произнесла эти слова вслух, пока ей не ответил Пал Кендоро.

– Теперь заботится, – сказал он. – Это делаешь ты.

Он безмолвно наблюдал за Акорной уже некоторое время, завороженный вниманием Акорны к спящему ребенку и выражением нежности на ее лице, когда она касалась своим рогом ран девочки. Некоторым людям, подумал он, эта сцена показалась бы странной и неправдоподобной. Для него это было самым совершенным выражением материнской любви, какое он когда-либо видел. И неважно было, что Акорна принадлежит к другому виду, что, возможно, у нее никогда не будет детей, если они не сумеют найти ее дом, что эти дети, если они все-таки и появятся на свет, будут физически сильно отличаться от голодной нищенки, которую Акорна подобрала на улицах Восточного Келталана. В том, что она делала, были видны узы любви, связывающие ее с этой малышкой.