Неприятное это чувство – когда почва внезапно уходит из под ног, и под тобой разверзается пылающая бездна, как в прямом, так и в переносном смысле. История повторяется, только не средь пиндостанских каменных джунглей, а в сердце горячо любимой Родины. И грязное предательство кого-то из самой верхушки СИБ – это тебе не пуля 50 калибра, разнесшая в клочья башку гоблину Стал Керу, отрядному боевому магу, и поставившая акцию на грань провала. Тогда в наихудшем случае ап-Телемнар мог всего лишь сгнить в Ново-Амстердамском концлагере, а война продлилась бы еще полгода. А теперь… Если сверхсекретный доклад отдали попадальцу, то почему бы не толкнуть коды доступа во дворец Владычицы пиндостанскому резиденту?

Все одно к одному. Ытхан Нахырович, пусть и не без борьбы, но своего подчиненного намерен сдать с потрохами. Во имя более важных задач и целей, разумеется. Журналисты только и ждут, когда им дадут отмашку начать новую травлю. Прогрессивная общественность готова реабилитировать преступников, мздоимцев и предателей. Государственными секретами уже торгуют вразнос, оптом и в розницу.

По-хорошему надо либо все бросать и ехать в Столицу, а там отправляться по следам Элеммира. Попытаться довести его расследование до конца. Либо же писать рапорт об увольнении и подаваться в Кельтский Легион, причем надолго, а лучше – навсегда. В первом случае, нераскрытое дело держит почище якоря, и пока оно не будет раскрыто, никто и никуда не поедет. Податься же в бега означает публично признать себя трусом без совести и чести.

Эрин через плечо посмотрел в распахнутое настежь окно и скрипнул зубами от злости. «Затаились, злые бестии. Принюхиваются, присматриваются, слюни пускают»

Стая борзописцев на противоположной стороне улицы устраивалась на ночлег. Точь-в-точь куры, выгнанные из курятника, с родных обгаженных насестов. Ближе к ночи духота отступила, измученные жарой и бездеятельностью рыцари пера разлеглись прямо на травке и негромко шушукались, время от времени наводя на окна опального энчечекиста камеры с инфракрасным видоискателем. И видели только голую спину Эрина, сидевшего на подоконнике, его взлохмаченный затылок и красную точечку тлеющей сигареты. А что такого? Он в собственном доме, хочет в одних шортах ходить – никто не запретит.

Летняя ночь коротка, а ушастому следователю есть о чем подумать. Коньячок уже разошелся по организму, но настроение не улучшилось ни на граммульку. Напротив, мысли сместились в самом неприятном направлении – в сторону Нолвэндэ.

Ну почему, почему она не обыкновенная девушка из простой, не обремененной многовековыми традициями семьи, без гербов и церемониальных клинков?!

«Глупые любовные сериалы, кухня, быт и дети несовместимы с фамильной честью, непомерным честолюбием и аристократическим воспитанием. Вот это мы, плебеи, как раз понять можем и даже очень хорошо осознаем разницу, – уныло размышлял Эрин, приканчивая пачку «Ородруина». – Но мы, потомственные свинопасы из глуши, все равно желаем любить принцесс, и нам, беспокойным наглым выскочкам, отчего-то тоже хочется быть понятыми и любимыми. Даже если это почти невозможно».

В том, что Нолвэндэ – самая настоящая светская львица, Эрину довелось еще раз убедиться прямо с утра. Пожалуй, леди Анарилотиони-младшая утерла бы нос даже кое-кому из придворных по части соблюдения церемоний во время традиционного утреннего распития кофея в их кабинете. Так уж заведено – пришли и тяпнули по чашечке для бодрости и повышения работоспособности.

Нол грациозно исполняла обязанности хозяйки, филигранно продемонстрировав всем присутствующим, кто здесь высшее сословие. Причем Эринрандир не сразу понял, как у неё так вышло, что к ап-Айкалнару было проявлено максимум внимания и участия, а до них с Тавариль всего лишь снизошли. А когда сообразил, то по-настоящему разозлился. И, опять же, не столько на Нол, сколько на себя – безмозглого лопоухого мечтателя, забывшего о столь существенном факторе, как происхождение. А еще разведчик! Где его глаза были? А?

– Пожалуй, стоит сходить в ГРИП, – вздохнул он и стал собираться.

На что Нол забавно приподняла брови домиком и как бы между прочим заметила:

– Это очень познавательное зрелище. Тавариль будет очень интересно. Правда же, милочка?

Стажерка, вовсе и не помышлявшая о столь специфическом интересе, поспешно закивала. Мол, с раннего детства только и мечтаю, чтобы посетить отдел регистрации и понаблюдать за тамошними обитательницами в, так сказать, естественной среде. Юная натуралистка, едреные пассатижи!

Эрин хмыкнул. Особенно его порадовала длина её форменной юбки – значительно ниже колена. Самое то для визита в серпентарий чисто женского коллектива. И Ытхан Нахырович будет доволен. Отчего бы не сделать всем приятное? Начальника уважить и дать Нолвэндэ поиграться в светский салон со столичным красавчиком. В кукольное чаепитие.

Балрог!

– Счастливо оставаться, товарищи, – отчеканил на прощание энчечекист, отсалютовав напарнице и её визави. – До вечера.

Но каблуками щелкать не стал.

И выскочил из собственного кабинета, преисполненный классового гнева.

– А мы там до самого вечера пробудем? – робко спросила Тави, заискивающе глядя в глаза наставнику.

– Посмотрим, – рявкнул он. – Идем.

На проходной они столкнулись с товарищем Дзиром. Темный эльф вел эмоциональную беседу с Грэем Вольфовичем на фоне новенькой стенгазеты. Обсуждали насущнейшую проблему – очередные курсы гражданской обороны, от которых тихо выло все управление. Пусть бы бухгалтерия и вспомогательные службы повышали свои знания ГО – им полезно зады от стульев оторвать. Не говоря уж о том, как соблазнительно смотрятся дриады в противогазах, когда исполняют команду «Вспышка слева!». Загляденье просто, кто спорит. Но кадровым-то военным к чему все эти формальности?

При виде Тави спецназовец весь подобрался, словно для прицельного прыжка, и расцвел обольстительной улыбкой, похожей на оскал вожака в стае. Только что не облизывался, коварный дроу! Стажерка затряслась, словно включенный отбойный молоток, потупила взор и попыталась спрятаться за спиной у Эрина. Но Дзир все-таки умудрился ей подмигнуть самым темным образом, вогнав в краску и смущение.

В иное время капитан ап-Телемнар обязательно посочувствовал бы юной барышне и даже попытался бы убедить девушку в относительной безобидности дроу. Но следователь в это жаркое утро был зол и не склонен к милосердным поступкам. Поэтому он не дал стажерке прикрыться собой как щитом, нарычал на неё по пустяковому поводу и заставил бежать следом чуть ли не вприпрыжку до самой остановки маршруток, до того быстро он шагал.

Тавариль его раздражала еще сильнее, чем жара и общее незавидное состояние дел. Что-то было в ней такое… неестественное. Ну какая, балрог её задери, из этой курицы – энчечекистка? Где склонность к оперативной работе? Где желание рыть носом землю и профессиональный азарт? Ничего подобного и в помине нет. Ей бы маникюр не сломать и поделиться впечатлениями от очередной серии про Коку Шишкареву. Тавариль Силтиндириэн – обычная барышня, вполне пригодная лишь для того, чтобы стать прекрасной домохозяйкой. Тогда зачем она подалась на службу в НЧЧК? Тут даже романтикой не пахнет. Подозрительная какая-то история, очень подозрительная. А если учесть, что в маршрутке Тави так и норовила потеснее прижаться к своему наставнику, то надо ли объяснять, насколько насторожился Эринрандир.