Я закрыла дверь за собой и с минуту стояла, внимательно прислушиваясь, пока глаза не привыкли к темноте. Потребовалось немало времени, пока я наконец стала различать туманные посеревшие очертания интерьера. Я увидела доделанный пол, стопки кафеля и большие нераспечатанные коробки гипсокартона. Я прошла в переднюю часть дома, шурша пакетами на ногах. Что-то коснулось моей головы, и я невольно вздрогнула – сверху свисали провода для люстры.

Я вошла на кухню, через высокие окна пробивался лунный свет, и мне стало легче передвигаться; я надеялась, что одно из окон выходит на подъездную дорожку. Но такого окна не оказалось, так что я повернула обратно, двигаясь, как в замедленной съемке, через зернистый свет. В доме было холодно, как снаружи, и пахло опилками и клеем. Я отыскала входную дверь, вдвое выше обычного человеческого роста, и выглянула в одно из боковых окон. Виднелся только большой контейнер для мусора, какие-то обрывки свисали из него, трепеща на ветру, но машин не было. Окно возвышалось от пола до потолка, так что я села, скрестив ноги, и стала ждать.

Я не говорила себе, что могу просто встать и уйти, вернуться по той же тропинке, сесть в машину и поехать домой в Винслоу. Пока что я не сделала ничего противозаконного и не позволила вовлечь себя в преступление. Я в безопасности. Но я также говорила себе, что если встану и уйду, то буду жить в мире, где Миранде Хобарт позволено избежать наказания за убийство. Тед мертв. Эрик Вошборн мертв. И оба могли бы жить, если бы не Миранда.

Я услышала пикап Брэда еще до того, как увидела его. Он выключил фары, но колеса тяжелой машины скрипели по гравию. Снаружи, под безоблачным небом, было все еще светло, и я увидела Брэда на водительском месте, а Миранду рядом с ним. Они приехали чуть раньше, чем я ожидала, и Миранда просидела в машине примерно минуту. Интересно, о чем они говорили? Когда она открыла дверь, в салоне включился свет, и я видела, как Брэд, с незажженной сигаретой во рту, поспешно выключил свет, пока Миранда выходила из машины. Она направилась к дому, покачивая бедрами, – я помню ее походку – волосы она заправила под серую твидовую шапку. Когда она приблизилась к двери, я встала и сделала шаг назад, укрывшись в тени. Сердце забилось чаще, и по коже словно прошел электрический заряд.

Я слышала, как вставили и повернули ключ. Дверь распахнулась внутрь дома, Миранда перешагнула порог и замерла. Ветер усилился. Я знала, что она привыкает к темноте, как и я, и пока меня не видит. Ее лицо казалось серым при таком освещении, глаза широко раскрыты, губы приоткрыты. Я взглянула на ее руки. На ней тоже были перчатки.

– Сюда, – сказала я.

Она обернулась, и я включила фонарик, светя на пол, чтобы она увидела, где я. Как только она нашла меня взглядом, я выключила фонарик.

– Лили? – произнесла она.

– Заходи. Скоро глаза привыкнут.

Она закрыла за собой дверь.

– Впечатляет, – сказала она, и я сразу вспомнила Фейт из колледжа. Насмешливая, пьяная, болтала со мной под тусклыми лампами на вечеринках Сен-Дана, с бокалом в одной руке и сигаретой в другой.

– Брэд сказал тебе, зачем я пришла? – спросила я.

Она сделала шаг вперед. На ней было длинное пальто, правую руку она положила в карман. Я инстинктивно дотронулась до электрошокера, который торчал из переднего кармана джинсов.

– Сказал, – ответила Миранда, остановившись примерно в ярде от меня. Я решила отойти немного, но не хотела, чтобы она услышала, как пакеты шуршат на моих ногах. – Признаться, я удивлена.

– Что же тебя удивляет?

– Да все. Удивляет, что ты здесь. Удивляет, что ты знала Теда. Но больше всего меня удивляет, что ты требуешь у меня денег. Не похоже на тебя. Это из-за твоего отца?

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Он убил кого-то, да? В Англии. Наверное, надо платить юристу.

– Нет, деньги для меня.

– Хорошо. Мне все равно, – ответила она. – Ты же знаешь, что я не могу передать тебе деньги прямо сейчас. Будут решать вопрос с наследством. На это уйдет уйма времени.

– Знаю. Я просто хотела встретиться с тобой сегодня, чтобы услышать все лично от тебя. Потом можно действовать через Брэда.

– Можно спросить? Ты спала с Тедом? Как это произошло? Где вы встретились?

– Мы летели одним рейсом. Он все знал о тебе, ты в курсе? Он знал, что ты изменяешь ему с Брэдом. Тебе не удалось обмануть его. – В призрачном свете я заметила, как Миранда пожала плечами. Она стояла достаточно близко, и я чувствовала запах сигарет и дорогого лосьона.

– Так почему же ты не пошла в полицию? – спросила Миранда. – Если считаешь меня таким ужасным человеком.

– Я пойду в полицию, Фейт, если ты не сделаешь то, что я скажу.

– Неужели это из-за Эрика? – спросила она. Где-то в доме скрипнула дверь, ветер снаружи усилился.

– Нет, – ответила я. – Это из-за тебя.

Миранда обернулась первой. Брэд появился из темноты и встал между нами, с тяжеленным гаечным ключом в правой руке. Он, видимо, зашел через патио и бесшумно прошел через дом – наверное, снял обувь. В полутьме его лицо исказилось, челюсть двигалась взад-вперед, словно что-то застряло в горле. Он посмотрел на меня. Затем поднял ключ над головой и нанес удар.

Понадобилось два часа и три чашки кофе с виски, прежде чем Брэд выложил мне все. Он рассказал, как заметил машину шерифа возле своего дома в тот вечер. Он запаниковал, проехал мимо коттеджа и направился к домику своего отца, где тот обычно рыбачил. Он решил было заночевать там, но подумал, что это вызовет подозрения, как будто он действительно виновен. Он вернулся в Кенневик и, не заезжая домой, поехал прямо в «Кулис», где его на парковке поджидала Лили Кинтнер. Они поговорили в его машине; она сказала, что ей все известно про убийство. Она знала, что мы с Брэдом спим и что мы вместе спланировали убийство Теда. Она знала, что Брэд поехал в Бостон, сначала вломился в соседний дом, чтобы убийство было похоже на неудавшееся ограбление, затем постучался в дверь к Теду, попросил впустить и застрелил его.

– Откуда ей все это известно? – спросила я.

– Я не спрашивал, Миранда. Она знает. Она знает все. – Его голос срывался на визг, а рука дрожала, пока он пил кофе.

– Тише. Все будет хорошо. Я с тобой.

– Знаю. Я собирался позвонить тебе утром и все рассказать.

– Милый, я понимаю. Но все же хорошо, что я приехала сегодня. У нас будет больше времени, чтобы решить, что с ней делать. Чего она хочет?

Брэд запнулся.

– Я должен сказать, что она хочет денег.

– Какого черта это значит – должен сказать?

– Послушай меня! Я говорю, как есть. Я должен сказать, что она хочет денег, миллион долларов в год за молчание, и что она хочет встретиться с тобой завтра вечером в доме на Микмак. Она хочет услышать лично от тебя, что ты согласна.