хлопотать с посудой, составлять ее в раковину, мылить губку.

— Лиля, не утруждайтесь, я сам потом помою, — устало проговорил он.

— Ну что вы! — запротестовала Лиля. — Вы и так меня приютили. Накормили. И вообще… это женское дело!

Роману просто хотелось, чтобы она уже легла спать и этот невыносимый день скорее закончился. Но и спорить с ней было лень.

Намывая тарелки, она стояла к нему вполоборота и продолжала болтать обо всем и ни о чем.

Господи, да когда уже все это прекратится, тягостно вздохнул он. Голова уже трещала. А с другой стороны — не будь этой Лили сейчас, он бы тут с ума сходил от своих мыслей.

В какой-то момент мыльная губка выскользнула из ее рук. Лиля, стоя к нему спиной, наклонилась и подняла ее, заодно явив Роману девичьи упругие ягодицы, лишь условно прикрытые тоненькими кружевными трусиками. Даже не прикрытыми, а скорее уж — обрамленные.

Мазнув взглядом, он отвернулся, а затем сразу же поднялся и вышел из кухни. В эту минуту ему даже знать не хотелось, есть у Лили что-то на уме или нет. Уловки ли это у нее такие неуклюжие или святая простота.

Постелил он ей в гостиной, на диване. Точнее, положил на диван стопку чистого белья, подушку, плед, а сам ушел. Лег на тахте в своей комнате. И не успел поудобнее устроиться, как в дверь тихонько поскреблись. А затем в комнату на цыпочках зашла Лиля.

— Роман Владимирович… — сделав пару шагов, прошептала она.

— Лилия, что случилось? — уже не сдерживая раздражения, спросил он, даже не открывая глаз.

— Я… — она запнулась, стоя где-то за изголовьем. Лиля молчала, но и не уходила.

Пришлось приподняться на локте и обернуться на нее. Голубоватый свет, льющийся в комнату из окна, освещал ее силуэт. Лиля стояла всего шагах в двух-трех от него и была абсолютно нагая. А нет, трусики оставила. Но грудь… Сначала Лиля прикрывала ее руками, а потом опустила их, и Роман увидел небольшие холмики с темными точками сосков.

Вот же идиотская ситуация, выругнулся про себя Роман, слегка ошарашенный. Ну какого черта!

— Что за… Лиля, сейчас же выйдите, — произнес он, отвернувшись от нее и с трудом сдерживая волну злого раздражения.

Она издала невнятный звук, затем вновь прижала руки к груди, всхлипнула: «Простите» и через секунду выскочила вон.

Поворочавшись, Роман вышел на кухню, поставил чайник, встал у окна, глядя на островок света во дворе. Там сейчас никого не было, но он будто снова видел Олю, ее силуэт… Зачем она все-таки приходила? Что такого важного хотела сказать? Может, завтра самому подойти и спросить?

Тут за спиной раздался шорох. Лиля. Слава богу, одетая и даже не только в его футболку, но и в джинсы. Только бы обошлось без истерик, без долгих выяснений. Ну вот зачем ему это все?

— Роман Владимирович, мне так стыдно… — пролепетала она, низко склонив голову и пряча опухшее от слез лицо. — Простите меня, пожалуйста. Я думала… я не знаю, о чем думала. Я такая дура… Мне показалось… Вы просто улыбались мне… разговаривали со мной. А все говорят, что вы вообще никогда не… Простите, пожалуйста! Вы мне просто очень нравитесь, но обещаю, что такого больше никогда не повторится… Вы меня простите? Вы меня теперь уволите?

Она наконец подняла на него глаза, красные, заплаканные и испуганные.

Вообще-то, возникла у него такая мысль. Еще десять минут назад он подумал с досадой, что с Лилей придется распрощаться, как только вернутся в Москву. А жаль, она довольно толковый сотрудник, ответственный, исполнительный, во всяком случае, получше того же Вахрушева.

Но сейчас, уже успокоившись, и глядя на ее несчастное зареванное лицо, Роман сказал:

— Нет, не уволю. Давайте просто сделаем вид, что ничего не было.

В конце концов, к чему строить из себя оскорбленную невинность? Да, ее поступок напомнил кое-что гадкое из прошлого. Но зачем всех мерить одним лекалом? Да и будь сейчас другое время, другое место, другая ситуация смог бы он устоять? Может, и смог, а, может, и позволил бы себе лишнего. Тоже ведь не железный.

Лиля переминалась с ноги на ногу:

— Может, мне лучше такси вызвать и отправиться в гостиницу? Мне, правда, очень жаль и так стыдно… — Она утерла набежавшие слезы ладонью. — Здесь как с такси?

Голос ее дрожал, и Роману вдруг стало ее даже жалко.

— Да идите уже спать, — устало сказал он и добавил, нарочито хмурясь: — Завтра завалю вас работой и даже слушать не стану, что вы не выспались. И попробуйте только не справится.

Лиля улыбнулась сквозь слезы:

— Я справлюсь, вот увидите!

Наконец она ушла. Чуть погодя, Роман тоже вернулся в свою комнату. Думал: черта с два он теперь уснет после всего пережитого, но, как ни странно, задремал почти сразу. Может, потому что предыдущую ночь в поезде глаз не сомкнул, и усталость взяла верх над волнением.

Утром, пока пили кофе, Лиля все еще сильно смущалась его и избегала смотреть в глаза. Позже, пока водитель Потапова вез их на комбинат, за всю дорогу ни слова не вымолвила. И потом, когда Роман обозначил ей, что делать, сидела молчком, сосредоточенно зарывшись в папки.

И только после обеда вдруг воскликнула:

— Роман Владимирович, я, кажется, что-то нашла. Смотрите, вот здесь не сходится… И вот еще счет какой-то странный висит незакрытый с… октября.

Он и сам уже много чего «нарыл». И Лилины мелкие находки только добавили штришки к общей картине.

Совершенно очевидно, что на комбинате проворачивали махинации с финансами. Причем с размахом. Суммы, и не маленькие, регулярно переводились на левые компании, явно однодневки.

Нет, на первый взгляд, все было чисто, все счета закрыты расходными документами. И статьи затрат вполне соотносились: ремонт и строительство, транспортные услуги, ГСМ, техническое обслуживание и т. д. И если глубоко не вникать, то можно было вполне все это пропустить.

Роман и прежде сталкивался с подобной мошеннической схемой, в уральском филиале. Правда, там воровали скромнее. Тут же начали с малого, но в последние два-три месяца уводили нагло, сотнями тысяч.

Он запросил договоры и акты по всем подозрительным счетам. Тщательно сверил даты, суммы, реквизиты. Лиле поручил направить запросы по всем этим контрагентам. Но последнее было, скорее, формальностью — он уже и так знал, что половина этих документов — просто липа для отвода глаз.

Однако даже не сам факт хищения его потряс, а то, что за всеми этими махинациями стояла Ольга…

39