Сколько английских солдат в-годы войны почувствовали симпатию к египтянам? Сколько египтян, наблюдая поведение английских солдат, научились ненавидеть их или восхищаться ими? Египтяне — это утверждают все, кто жил в Каире или писал о нем, — вообще не склонны к ненависти, даже к своим угнетателям.

Во всяком случае, контакт с английскими солдатами был контактом с реальностью, которая скорее увеличила, нежели убавила решимость египтян избавиться от оккупантов. Саад Заглул говорил: «У меня нет с ними личных счетов… но я хочу видеть Египет независимым». Так же рассуждали почти все египтяне. В основном английские солдаты хорошо ладили с отдельными египтянами, но в целом Каир казался солдатам городом жуликоватых, продувных, одетых в ночные рубахи египтян, населяющих многолюдные базары и улицы, прозябающих в средневековой нищете, которая им, по-видимому, нравится. Солдаты не видели за нищетой, грязью и голодом человека с его собственным миром, куда мог проникнуть только тот иностранец, который был способен понять, чего хотят египтяне от самих себя и от других. Мало кого из иностранцев волновали чувства египтян, а те немногие, кто пытался понять их, часто были ослеплены своим интеллектуальным превосходством. Поэтому все англичане (если не считать тех, что работали в каирской тайной полиции) недооценили подлинных настроений египтян в последний период войны, когда в Египте уже началась революция, а Каир стал городом баррикад и забастовок.

А привело к этой ситуации провозглашение Египта британским протекторатом. Англия фактически управляла страной с помощью декретов. В 1916 году было установлено военное положение. Военные трибуналы судили и гражданских лиц. Англия общалась с Египтом скорее как с враждебной, чем как с дружественной страной; в 1917 году англичане начали насильно набирать и даже похищать крестьян для службы в «трудовых» батальонах в Палестине. «Так бесстыдно снова был введен принудительный труд, — писал полковник П. Элгуд в книге «Египет на перепутье» (1928), — феллахов хватали на дорогах и на полях и под конвоем отправляли в армию». Одновременно конфисковывались ослы, верблюды и имущество феллахов, а также продовольствие. Китченер хвастал, что он положил конец принудительному труду, который практиковался на протяжении тысячелетий фараонами и оккупантами. А Эмиль Людвиг в книге «Нил и Египет» (1937) писал, что с 1914 по 1918 год англичане угнали 100 тысяч «свободных» египтян в Сирию, 8 тысяч — в Месопотамию и 10 тысяч — во Францию.

В конце войны «Четырнадцать пунктов» президента Вильсона породили у египтян надежды на независимость. Но когда Саад Заглул постучал в дверь английской резиденции и потребовал самоопределения для Египта в соответствии с «Четырнадцатью пунктами», ему разрешили говорить, а затем уйти, но через месяц его арестовали и сослали на Мальту. Весь Египет немедленно взбунтовался. Все города были захвачены египтянами, а Каир за один день превратился в город революции.

Стояли трамваи и поезда, вся жизнь остановилась, никто не ходил на работу. Рабочие устраивали забастовки и объединялись со студентами в мощных демонстрациях. «К 17 марта 1919 года Каир был отрезан от остального Египта, — писал лорд Ллойд в книге «Египет после Кромера» (1933), — железнодорожные линии разрушены, телеграфные и телефонные провода перерезаны». 18 марта по пути в Каир было убито восемь английских солдат. По словам сэра Томаса Рассела, ставшего позднее комендантом каирской полиции, город притаился за баррикадами. Улицы преграждали глубокие траншеи. Конная полиция и солдаты не могли передвигаться. Полиции приказали отрезать аль-Азхар, где находился штаб восстания, но, по словам Рассела, полагаться на египетских полицейских было опасно. Он отговорил английские власти от этого шага. В новой роли выступили в дни революции женщины: они сбросили чадру, обращались с речами к бастующим и создавали пикеты, строили баррикады и толпами участвовали в похоронах египтян, убитых в уличных сражениях.

Обстановка так обострилась, что англичане не решались вывести свои войска на улицы Каира. В один из опасных моментов, когда полицейские Рассела с трудом удерживали последние оплоты английской власти, на улицы вышли австралийские солдаты с хоккейными клюшками. Рассел спас положение и жизнь австралийцев, пообещав им «славную уличную битву» несколько позднее. Но долго сдерживать их Расселу не удалось, так как к этому времени египтяне, как писал он, уже высыпали на улицы, вооруженные стамесками, кайлами, железными прутьями решеток и кричали: «Да здравствует революция!» Демонстрации не прекращались, завязывались перестрелки, но, по утверждению Рассела, многие столкновения были спровоцированы «европейцами из низших классов, потерявшими голову и стрелявшими в демонстрантов из окон своих домов». Когда египтяне, вооруженные палками и камнями, атаковали грузовики с солдатами, войска открыли огонь, убив 13 и ранив 30 человек. А за «убийство» английских офицеров 9 апреля казнили тридцать человек, в том числе некоторых известных представителей интеллигенции и политических деятелей. К этому времени английским солдатам тоже опостылела война, и по всем признакам на них нельзя было полагаться. Тогда английское правительство прислало в качестве специального верховного комиссара генерала Алленби. Он оказался достаточно умным человеком, чтобы учесть обстановку и сделать определенные выводы.

Алленби приказал немедленно отпустить Заглула с Мальты. Пожалуй, именно этот акт в большей мере, чем другие политические и военные шаги, помог Англии еще на долгие годы удержаться в Египте, хотя в Англии Алленби подвергся жестокой критике за излишние компромиссы. Члены депутации, которую в свое время привел Саад Заглул в английскую резиденцию, стали ядром новой партии Вафд (Делегация), добивавшейся переговоров об уходе англичан из Египта, в противоположность националистам, которые все еще требовали немедленного и полного ухода англичан. Революция 1919 года была быстро взята под контроль партией Вафд. Хотя вафдисты еще продолжали забастовки и демонстрации в Каире, они дали Алленби достаточно времени перестроить силы оккупантов. Большинство вафдистов выступало против насилия. Алленби же был из тех, кто не боялся насилия. Подорвав освобождением Заглула вафдистскую оппозицию, он объявил Египет на военном положении и подавил одну за другой все забастовки.

Заглулу разрешили уехать с Мальты, но не позволили возвратиться в Египет. Он отправился в Париж, где обивал пороги мирной конференции в надежде добиться египетской независимости в соответствии с «Четырнадцатью пунктами» Вильсона. Однако 20 апреля 1919 года США признали английский «протекторат» над Египтом и тем самым разбили все надежды египтян (которые лежали в основе их революции) на то, что великие державы признают право Египта на самоуправление.

В довершение всего к концу войны на мировом рынке снова вырос спрос на хлопок, и снова продовольственные культуры уступили место хлопку, а богатые европейцы и верные союзники англичан — феодалы наживали на хлопке состояния. Как писал сэр Джордж Янг в книге «Египет» (1927), «больше миллиона городских и безземельных пролетариев голодали». Это прежде всего относилось к Каиру. Египтяне бойкотировали специальную миссию лорда Милнера, посланную англичанами для «разработки деталей конституции» Египта. Значительную роль в бойкоте сыграли каирские женщины. Они угоняли трамвайные вагоны, мчались на них вдоль улиц, кричали: «Долой Милнера!» — и размахивали плакатами перед носом европейцев. Валентайн Чирол писал, что школьницы Каира были настроены куда более воинственно, чем мальчики, и учителя еле сдерживали их страстные выступления против Милнера. Бойкот увенчался полным успехом, и миссия Милнера провалилась.