«Ах, чёрт, всё не слава богу, как всегда, — стукнул себя по лбу Лев Тимофеевич. — Приехала Света, зато кошка исчезла. Видимо, спаслась бегством через форточку».

Рогаткин чутко прислушался, но в квартире было тихо — Света и Ванечка крепко спали.

«И чего я, дурак, так долго жил один? Ах, дурак, дурак…» — ущипнул себя за тощую ляжку Лев Тимофеевич.

И сегодня, и вчера он самолично жарил картошку не на одного, а на троих. И салат тоже резал на троих. Света не протестовала. Очень аппетитно получилось, вспомнил Лев Тимофеевич, сглатывая слюну.

На нижней полке холодильника лежал кошачий бисквит из печёнки крупного рогатого скота. Срок хранения бисквита явно подходил к концу, а Белоснежка не объявлялась.

Лев Тимофеевич близоруко прищурился в кухонное окно и обомлел — на ветке дерева напротив него сидела Белоснежка и смотрела на Рогаткина во все глаза. Сзади неё сидел пушистый кот-альбинос бандитского вида и тоже, не мигая, смотрел на старшего следователя межрайонной прокуратуры.

Лев Тимофеевич не растерялся и, положив кошачий бисквит на форточку, спрятался за раковину. Через минуту Белоснежка уже сидела на подоконнике и с удовольствием уплетала кошачью еду.

— Что ты позволила ему? — тонким голосом возмущённого холостяка спросил Лев Тимофеевич у кошки, но, немного поразмышляв, больше вопросов задавать не стал.

«Благодарить Бога за возвращение или задать трёпку?» — с минуту думал старший следователь, глядя на икающую от сухомятки кошку.

— Спокойной ночи, сладких снов, Белоснежка! — наливая в блюдце молока, пожелал в итоге кошке Лев Тимофеевич и тоже собрался идти спать.

«— Брак может сложиться, а может и нет, но давай мы всё-таки поженимся? — вспомнил он, как делал после ужина предложение Светлане. Ванечка присутствовал при этом.

— Можно я женюсь на твоей маме, Вань? — наклонился Лев Тимофеевич к пятилетнему главе Светиной семьи.

— Не думаю, — надувшись, как сурок, ответил тот.

— Почему же? — покраснел Лев Тимофеевич. — Чем я плох?.. Картошку я умею жарить, так в чём же дело, Иван?

— Ну, попробуй, Лёвка, — после долгих раздумий, вздохнул Ванечка. — Ладно уж…»

Завтра они втроем посетят ювелирный магазин, где купят два обручальных кольца. А послезавтра настанет черёд покупать невесте платье, и Льву Тимофеевичу в итоге понравится ходить по магазинам.

«Даже крокодилы размножаются с невероятной скоростью! — думал Лев Тимофеевич, снимая брюки. — Одного сына нам мало! — решительно заглянул он в спальню. — Я, конечно, не крокодил, но квартира у нас большая…»

Наваждение

С утра в магазине сексуального белья было пусто, и Лера скучала. Наплыв страждущих купить «что-нибудь сексуальненькое» обычно начинался с обеда.

«Что-то не так в моей жизни, — глядя на разноцветные лифчики с кружевными лямками, думала Лера. — Надо определяться, но вот в какую сторону не пойму пока!.. Дивное лицо, глаза серые, а счастья не было и нет!»

«Я тебе устрою прохождение через ад, если не отвалишь от моего папочки!» — вспомнила Лера яростный шёпот Даши Гончаровой в туалете ресторана, куда зашла по маленькой человеческой нужде.

— Ох, чтобы больше никаких разведённых мужиков! — в рифму простонала Лера и вздрогнула. Возле неё, оказывается, уже какое-то время стояла с изумлённо раскрытым ртом пожилая покупательница в поношенной норковой шубе. В правой руке у дамы были две пары уценённых панталон нескромных расцветок.

— Какой удачный выбор для Хеллоуина, — ослепительно улыбнулась ей Лера. — Я уверена, что вам очень подойдут вот эти зеленые панталоны до колен — с розами! Или вот эти мужские — с обезьянами…

— Дура! — от души обругала её дама и вышла из магазина, хлопнув стеклянной дверью.

— Сама такая, — Лера тяжело вздохнула, вешая кинутые на пол панталоны обратно на вешалку. — Нет, ну зашла, как шпион и стоит-слушает про мои страдания… Где это видано?

В магазине было тихо. Лифчики и трусики из лайкры покачивались на сквозняке и как-то нелогично шуршали. До конца рабочего дня оставалось почти восемь часов.

В девятом часу вечера Лера пересчитала выручку и закрыла магазин. На улице было зябко. «Неужели, все в мире уже нашли себе пару, только я, как последняя остолопка, одна?! — спускаясь в метро, грустно думала Лера. — Любопытно, где же этот дурында Дудкин сейчас?»

Капал дождь. У палатки «Пряники» в луже сидел старый пудель немодного холодильникового окраса. Глаза у пуделя были прикрыты, и на людей он практически не смотрел.

— Красавец, ты чей? — машинально спросила Лера, пока продавщица взвешивала ей килограмм овсяного печенья.

Пудель вздохнул и отвернулся, как обиженный на весь мир человек. Видимо, устал отвечать на глупые вопросы.

— Да ты невежлив, пёс, — обходя собаку, проворчала Лера.

Крапал дождь… Пёс остался сидеть в луже.

— Ну, пошли, если хочешь, со мной? — вернувшись, предложила пуделю Лера. — Ты один, и я одна! Ну, что?..

Пудель чихнул и поднялся на мокрых дрожащих лапах. Через минуту они уже шли к Лериному дому и разговаривали.

— Прикинь, некоторые мужчины ищут девственницу в публичном доме! — довольно громко сказала Лера, покосившись на своего четвероного спутника.

— Неужели есть такие дураки?.. — изумился пудель. — А ты девственница? — прихрамывая, забежал он вперёд и с испугом взглянул на Леру. — Я их ни разу не видел… Так ты девственница или нет?

— О, боже… Не про меня речь! — хихикнула Лера. — А кто тебя научил говорить?..

— Хозяин, — пудель нахмурил брови и больше ничего не сказал.

— Осторожно, трамвай! — с сочувствием крикнул им какой-то приличный алкаш, и они вовремя отпрыгнули с проезжей части и постояли, прижавшись к фонарному столбу на обочине.

— А ты меня впустишь в дом? — пудель изо всех сил отряхнулся, и покосился на Лерину сумку с пряниками.

— Придётся, — Лера придирчиво оглядела старого пса. — Ты был породистый или не очень?..

Пудель незаметно кивнул.

— Моя порода называлась — большой королевский, — откашлявшись, гавкнул он.

— Тогда пошли, — и Лера, открыв подъездную дверь, пропустила большого королевского впереди себя.

Чистый до безобразия пёс лежал на ковре и зевал… Была ночь. Пудель лениво о чём-то думал. Дождавшись, пока все заснут, он поднялся на задние лапы и подошел к телефону. Набрав номер, он со второго раза дозвонился.

— Аллё, гараж? — гавкнул он.

— Ты где, Чингачгук? — обрадовались ему.

— В квартире одной девственницы, — шёпотом похвастал пудель. — Меня вымыли и разрешили жить!

— Ты, вернешься, Чингачгук?.. Почему ты замолчал?.. Гавкни хоть что-нибудь, — тревожно попросили пса.