— Так ты сам там бывал?

Карса пожал плечами:

— Так описывают его наши шаманы, — теблор помедлил, затем добавил: — Там, где я побывал… — Карса вновь замолк, затем тряхнул головой. — Иначе. Там всё… залито разноцветными туманами.

— Цветные туманы… А боги ваши были там?

— Ты не теблор. Нет нужды рассказывать тебе больше. Я уже поведал слишком много.

— Хорошо. Я просто пытался понять, где мы.

— Мы в море, а суши не видно.

— Это да. Но в каком море? И где солнце? Почему здесь не наступает ночь? И нет ветра? В каком направлении нам плыть?

— Неважно, в каком направлении. В любом! — Карса поднялся с тюка, на котором сидел. — Я уже довольно поел. Идём, закончим грузить припасы в лодку — и уплывём отсюда.

— Как скажешь, Карса.

С каждым днём он набирался сил и всё дольше сидел на вёслах, когда сменял Торвальда Нома. Море оказалось совсем неглубоким, и шлюпка несколько раз садилась на мели, — к счастью, песчаные, так что днище выдержало. Гигантских сомов они больше не видели, как, впрочем, и любой другой живности, водной или небесной, лишь время от времени мимо проплывала ветка-другая, лишённая коры и листьев.

Чем полней возвращались силы, тем быстрей таяли съестные припасы, и — хотя спутники не говорили об этом — невидимым третьим пассажиром в лодке оказалось отчаяние, которое заставляло теблора и даруджийца больше молчать, сковало, точно старый рабовладелец, и цепи становились всё тяжелее.

Поначалу спутники вели счёт дням по периодам сна и бодрствования, но последовательность вскоре нарушилась, так как Карса, кроме того, что подменял утомлённого даруджийца в остальное время, теперь начинал грести, когда Торвальд спал. Стало очевидно, что теблору нужно меньше отдыхать, а Торвальд, наоборот, уставал всё быстрее.

В последнем бочонке оставалась лишь треть воды. Карса сидел на вёслах, непринуждённо и легко рассекал мутные волны детскими палочками. Торвальд лежал под парусом и беспокойно метался во сне.

Боль почти полностью ушла из плеч, но задержалась в бёдрах и лодыжках. Карса провалился в однообразную вереницу повторяющихся действий, утратил ход мысли, не ведал, сколько прошло времени, заботился лишь о том, чтобы держаться прямого курса — насколько это вообще было возможно при полном отсутствии ориентиров. Оставалось лишь наблюдать за следом за кормой.

Торвальд открыл глаза — красные и воспалённые. Словоохотливость человек потерял уже давно. Карса начал подозревать, что даруджиец болен: они уже некоторое время вовсе не разговаривали. Торвальд медленно сел. И вдруг оцепенел.

— Мы не одни, — проговорил он хриплым, надтреснутым голосом.

Карса убрал вёсла в лодку и развернулся на банке. Прямо к ним направлялся большой чёрный трёхмачтовый корабль. Над белёсой водой темнели два ряда вёсел. А за судном на горизонте протянулась тёмная прямая линия. Теблор взял в руки меч и неторопливо поднялся.

— Никогда такого побережья не видел, — пробормотал Торвальд. — Если бы мы до него добрались без компании…

— Это стена, — объявил Карса. — Прямая стена, под которой тянется полоской пляж. — Он вновь перевёл взгляд на приближавшийся корабль. — Похож на те, что бились с ладьями.

— Ага, только немного больше. Наверное, флагман, только флага я никакого не вижу.

Спутники уже могли разглядеть фигуры, столпившиеся на высоком баке. Высокие, хотя всё же ниже Карсы, и очень худые.

— Не люди, — проворчал Торвальд. — Карса, я не думаю, что они пришли с миром. Только предчувствие такое, учти. Но всё равно…

— Я уже видел одного такого раньше, — ответил Карса. — Труп вывалился из желудка сома.

— Смотри, какие волны у берега, Карса. Это всё обломки. Растянулись на две или даже три тысячи шагов. Обломки целого мира. Как я и подозревал, моря здесь раньше не было.

— Но здесь есть корабли.

— Да. Значит, их здесь раньше тоже не было.

В ответ на это замечание Карса лишь равнодушно пожал плечами:

— Есть у тебя оружие, Торвальд Ном?

— Ну, гарпун… и молоток. А поговорить с ними ты даже не попробуешь?

Карса ничего не ответил. Парные ряды вёсел поднялись из воды и теперь неподвижно замерли над волнами, а корабль продолжал приближаться. Внезапно вёсла упали, строго вниз, вода забурлила, корабль замедлил ход, а затем остановился.

Шлюпка вздрогнула, ударившись о левый борт рядом с носом.

Вниз скатилась верёвочная лестница, но Карса, забросив меч за плечо, уже карабкался по борту, — благо ухватиться было за что. Теблор добрался до планширя и перебросил своё тело на другую сторону. Ноги упёрлись в палубу, и он распрямился.

Урида окружало кольцо серокожих воинов. Они были выше нижеземцев, но всё равно на голову ниже теблора. На поясах у них висели изогнутые сабли в ножнах, а бо́льшая часть одежды была сшита их шкур, покрытых блестящей, чёрной короткой шерстью. Длинные каштановые волосы, искусно заплетённые в косички, обрамляли раскосые, разноцветные глаза. За спинами команды, в районе миделя высилась груда отрубленных голов — несколько нижеземских, но преимущественно принадлежавших созданиям, похожим на зловещих воинов, правда, с чёрной кожей.

Холодок пробежал по спине Карсы, когда он заметил, что глаза отрубленных голов шевельнулись и уставились на него.

Один из серокожих воинов отрывисто бросил что-то. Выражение его лица было столь же высокомерным и презрительным, сколь и тон сказанного.

За спиной у Карсы Торвальд добрался до планширя.

Серокожий явно ждал какого-то ответа. Молчание затянулось, и лица воинов рассекли кривые ухмылки. Главный рявкнул какой-то приказ и указал рукой на палубу.

— Он хочет, чтобы мы встали на колени, Карса, — пробормотал Торвальд. — И вот я думаю, может, стоит…

— Я не встал на колени, даже когда был в цепях, — прорычал Карса. — С чего бы мне делать это сейчас?

— Потому что я насчитал шестнадцать противников — и кто знает, сколько ещё сидят под палубой. И они явно злятся…

— Шестнадцать — да хоть шестьдесят! — перебил Карса. — Они не умеют биться с теблорами.

— Но откуда ты…

Карса заметил, как двое воинов потянулись затянутыми в перчатки руками к своим саблям. Сверкнул кровный меч, горизонтальным ударом рассёк весь полукруг серокожих. Брызнула кровь. Тела закачались, попадали на спину, перевалились через низкое ограждение и рухнули на главную палубу.

На баке не осталось никого, кроме Карсы и — в шаге позади него — Торвальда Нома.

Семь воинов, которые стояли на средней палубе, разом отскочили, обнажая оружие, а затем двинулись вперёд.

— Они стояли так, что я мог их достать, — ответил Карса на вопрос даруджийца. — Отсюда я заключаю, что они никогда не сражались с теблорами. Теперь — узри, как я захвачу этот корабль.