– Да, матушка. – Шайн буквально выплюнула это слово, словно это было грязное ругательство. – Это ваша единственная ошибка, не так ли?

– Проклятие, как тебе удалось выжить? Ты была совсем ребенком, а эти отродья едва выбрались из пеленок.

Шайн пропустила мимо ушей злобное упоминание о близнецах, надеясь, что сможет скрыть их существование от Арабел.

– Не все так ненавидят детей, как вы.

При виде ярости и ненависти, исказивших черты матери, Шайн ощутила болезненный укол. Это привело ее в неистовство. Она хотела бы ничего не чувствовать. Шесть долгих лет она убеждала себя, что у нее нет матери, и теперь испытывала досаду, осознав, что ей не удалось добиться цели. В ее сердце все еще жила маленькая девочка, мечтавшая о материнской любви.

Впрочем, до любви тут далеко, подумала Шайн, пристально вглядываясь в Арабел. Губы женщины были плотно сжаты в злобной гримасе, глаза яростно сузились, что делало заметными морщинки, наметившиеся вокруг глаз и рта, несмотря на все старания Арабел сохранить молодость. Это было беспощадное лицо, лицо убийцы и жестокого врага. И, что самое пугающее, удивительно похожее на ее собственное.

Эти тягостные мысли не помешали Шайн заметить, как в руке Арабел появился кинжал, и она успела уклониться, когда та бросилась на нее. Кружевница вскрикнула и выскочила из дома. Глядя на кинжал, сверкавший в руке Арабел, Шайн могла только молиться, чтобы женщина подняла тревогу. Безоружная, зажатая в тесной полутемной коморке, она совсем не была уверена, что сможет защититься от следующей атаки Арабел.

– Это не Блейн там? – поинтересовался Лигульф, всматриваясь в толпу мужчин, наблюдавших за петушиными боями.

Гэмел, потешавшийся над грубоватым описанием сэром Лесли прелестей дочек торговки элем, резко оборвал смех и посмотрел в сторону, куда указывал Лигульф. Он напрягся, узнав своего оруженосца, который озирался по сторонам, явно разыскивая кого-то в веселящейся толпе. Перехватив взгляд Блейна, он махнул ему рукой. Когда тот бросился к ним бегом, Гэмел ощутил первый укол тревоги.

– Что-нибудь случилось в Данкойле? – требовательно спросил он, когда Блейн оказался рядом.

– Пока нет, но скоро случится. Броуди здесь, в этой деревне.

– Здесь? Какого черта им тут понадобилось? Даже если они узнали, что Шайн жива, как они могли догадаться, что мы приедем сюда сегодня? Откуда ты сам это узнал?

– От их подручного, Мартина Робертсона. Он прислал записку мистрис Марго с просьбой о встрече. Броуди действительно здесь, сэр. Не важно почему. Меня послали предупредить вас.

Оглядев рыночную площадь и не обнаружив Шайн, Гэмел повернулся к своим спутникам.

– Где Шайн?

– Когда я видел ее в последний раз, она разговаривала с кружевницей – перед тем коттеджем, – ответил Лигульф.

Там Шайн не было, и Гэмел уже собрался отправиться на поиски, когда к ним подошел Фартинг в обнимку с цветущей девицей. У парочки был такой довольный вид, что не знай Гэмел об увечье Фартинга, то решил бы, что они только что занимались любовью.

– Нужно найти Шайн, – сказал он Фартингу. – Здесь Броуди.

Фартинг выругался, поцеловал девицу, с которой провел приятные полчаса, и отправил ее прочь.

– Тогда нам лучше разыскать ее, и как можно быстрее.

– Вы же не думаете, что они попытаются убить ее прямо здесь? – Сэр Лесли покачал головой. – При таком количестве свидетелей они не посмеют. Ведь за убийство полагается смертная казнь.

– Верно, но они будут так потрясены, что могут удариться в панику, – возразил Фартинг. – Никто не знает, что взбредет им в голову. Нам не следовало оставлять Шайн одну.

– Нам не следовало приезжать сюда, – буркнул Гэмел, направившись к коттеджу кружевницы. – Надо срочно увезти ее отсюда.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как из дома выскочила хозяйка. Она пребывала в таком явном возбуждении, что ледяная рука страха сжала его сердце. Он застыл на месте, скованный пугающим нежеланием увидеть, что так расстроило женщину.

Кружевница подбежала к нему и схватила за локоть.

– О, сэр, как хорошо, что я встретила вас, – воскликнула она, увлекая его к своему коттеджу. – Девушка, которая приехала с вами, нуждается в помощи.

– Она там не одна? – спросил Гэмел, выйдя из ступора.

– Да, милорд. Я так удивилась, когда увидела очень похожую на нее даму. Но когда я свела их вместе, они вовсе не обрадовались. Боюсь, я совершила ужасную ошибку.

– Что с девушкой? – отрывисто спросил Гэмел.

– Не знаю, милорд. Но видели бы вы взгляд той женщины! Клянусь, у нее глаза убийцы.

Гэмел отодвинул женщину в сторону и побежал к ее дому, на бегу вытаскивая меч.

Шайн ловко уклонилась от смертельного выпада Арабел, стараясь держаться так, чтобы между ней и ее разъяренной матерью находился рабочий стол хозяйки. Ее единственным спасением было добраться до двери и выскочить наружу, но Арабел успешно пресекала все ее попытки сделать это.

– Вы, должно быть, сошли с ума, – сказала Шайн, зорко наблюдая за Арабел, изготовившейся к очередной атаке. – На этот раз вам не удастся убедить людей в своей невиновности. Здесь слишком много свидетелей, чтобы преступление сошло вам с рук.

– Никто, кроме кружевницы, не видел, как я вошла сюда. А заткнуть ей рот ничего не стоит. К тому же я не снимала капюшона. Что могут сказать эти деревенские олухи, помимо того, что видели женщину в роскошном синем плаще? Этого явно недостаточно, чтобы отправить меня на виселицу. Впрочем, сомневаюсь, что они видели хотя бы это. Все их внимание занято петушиными боями. Ты умрешь, как и предполагалось шесть лет назад в Дорчебейне.

– Но теперь есть люди, которые знают, почему мне пришлось бежать из отчего дома. Они потребуют у вас ответа. И не только они. Многим из ваших врагов и союзников не терпится разоблачить ваши преступления.

– Пустые разговоры. Нет, Шайн Катриона, пришел твой смертный час. Ты умрешь, а потом я разделаюсь с этими ублюдками, которых прижил твой отец.

Гэмел появился на пороге как раз вовремя, чтобы услышать последние слова Арабел. Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы не пронзить ее мечом на месте. К тому времени, когда подоспели его спутники, он уже овладел собой. Невозможно было поверить, что эта женщина – мать Шайн.

– Если вы прольете хоть каплю ее крови, – сказал он, заставив мать и дочь посмотреть в его сторону, – я вырежу ваше сердце и скормлю его бойцовым петухам.

– Гэмел, – шепнула Шайн, ослабев от облегчения, и бросилась к нему.

Гэмел поставил ее так, что она оказалась между ним и сэром Лесли. Выглянув из-за спины Гэмела, она увидела, что ее мать ловко убрала кинжал в карман, спрятанный в складках юбки.