Но взгляд его еще не омертвел, как у матерой акулы бизнеса. И улыбка живая, задорная. Хотя за радостью в его глазах угадывается тревога.

– Сэм, брат!

Они приобнялись, как водится в таких случаях, Ганс усадил Семена на мягкий кожаный диван, велел секретарше подать кофе и заказать обед из ресторана.

Офис у него солидный, в маленьком уютном дворе, за которым начинается большой, со складами и подъездными путями. А склады такие, что танковую армию спрятать можно. Чувствовалось, что могущественный отец всерьез помогал своему любимому сыну.

Семен был здесь весной, тогда офис размещался в убогом двухэтажном здании с трещинами в стенах и рассохшимися окнами. А сейчас фундамент укреплен, обложен камнем, кирпичные стены оштукатурены снаружи, внутри – стильные обои, пластиковые потолки, новые двери с золочеными ручками. А у Ганса роскошный кабинет размером с баскетбольную площадку. И охрана у него серьезная. На проходной мент сидит, и в холле на первом этаже – тоже. Правда, оба полицая без оружия, но лучше мент без автомата, чем вохровец с наганом. Хотя и обычные охранники у него тоже есть. Надо же кому-то склады сторожить.

– Где ты пропадал? Ни слуху о тебе, ни духу…

Ганс бережно положил ему руку на плечо. Крутой он парень и хочет быть с Семеном на равных, но все-таки побаивается его, как боец своего норовистого бригадира.

– Ну, насчет слухов ты загнул, – усмехнулся Семен.

– Да, слышал, что стреляли в тебя. Но куда ты делся? Мог бы маякнуть – так, мол, и так, Ганс, все в порядке…

– Не мог. Меня искали, чтобы добить. Там война была.

– Да слышал, как ты воевал. На Старой Басманной кого-то завалили, на Кутузовском, еще где-то…

– На войне как на войне.

– А сейчас как?

– Не бойся, к тебе за моей шкурой не вломятся. Нормально все. Солнцевские ко мне претензий не имеют, я к ним тоже. Миром разошлись.

– Это нормально, это правильно… Я говорил отцу, что ты не какой-то там беспредельщик. Сэм, говорю, жесткий пацан, сам первый никого не трогает, но если его задеть, то спасайся, кто может! – восторженно улыбнулся Ганс. – Тебя же первого тронули, вот солнцевские и спасались…

– И что отец?

Семен должен был проведать Ганса, узнать, как у него идут дела. Все-таки он его «крыша» – в обмен на высочайшее покровительство Ганихина-старшего. Но больше всего он хотел знать, как Евгений Сергеевич отреагировал на происходящее и сможет ли он помочь Семену уладить вопрос с законом. Сэм со своей бригадой на особом счету в шестом отделе МВД, да и борцы с оргпреступностью из МУРа точат на него ножи. Как бы аресты не начались…

– А что отец? Зачем ему нужен какой-то слюнтяй, который не может постоять за себя? Не можешь постоять за себя – не сможешь постоять за него. И за меня… А у меня проблемы намечаются, – на минорной ноте проговорил Ганс.

– Что за проблемы?

– Да подъехали тут какие-то очень умные…

– В смысле?

– Да, в смысле, всякое за это лето было. Люберецкие подъезжали, потом измайловские. Я им объясняю – так, мол, и так, отец у меня в правительстве работает. Если говорю, вы на меня наедете, то завтра здесь ОМОН будет. И по нештатному, говорю, расписанию. Вывезут вас в лес, там и закопают. Извините, говорю, пацаны, сам срок мотал, понятия имею, к ментам обращаться не хочу, но батя у меня человек не совсем современный, ему наши понятия по барабану; чуть что не так, сразу в милицию, только не к старшине какому-нибудь из дежурной части, а к генералу. И знаешь, срабатывало. А тут какие-то борзые подъехали. Мы, говорят, воровскую власть представляем, и нас твой папа не колышет. Правда, наезжать сразу не стали. Сначала ситуацию пробили, потом снова на меня вышли. Твой папа, говорят, не должен тебе помогать. Типа, это злоупотребление служебным положением. Во как поставили!

– Воры могут, – кивнул Семен. – Воры законы знают. И ОМОНом их не испугаешь, и гэбистов они не очень боятся. Им в Лефортове по кайфу сидеть, там для них санаторий…

– Вот-вот, что-то типа того они мне и протолкнули… Короче, если мой папаша под меня подпишется, шум в прессе поднимется, так, мол, и так, господин Ганихин раскручивает бизнес своего сына и отмывает через него краденые деньги. Ты же знаешь, у нас сейчас свобода слова. Если волну высоко поднять, батю моего смыть может…

– Твоя батя умный человек. Он выкрутится.

– Да кто его знает. Там в администрации своя подковерная борьба, кланы, течения, все друг на друга компромат собирают. Грызня, короче, недетская. И неизвестно еще, как все повернется, если моя фирма всплывет. Это правда, у меня здесь не все по закону. Но, это между нами…

– А что сейчас по закону? Если все по закону делать, по миру пойдешь.

Одни только налоги чего стоят – до девяноста девяти копеек с рубля дело доходит. Потому и приходится выкручиваться – двойная бухгалтерия, офшоры, льготные общественные фонды… Под любого бизнесмена копни, криминала, как картофельных клубней с урожайного куста.

– Ну да, воры на этом и выезжают. Я же знаю, на чем они цеховиков разводили. Бизнес у них незаконный, к ментам не обратишься, защиты ни у кого не найдешь – значит, плати… Знаешь, вежливые такие мужики. Глянешь – и не скажешь, что жулики. Одеты цивильно, хотя рожи уголовные… И не зарываются особо. Десять процентов с оборота, как в старые добрые времена. Ты же, говорят, срок мотал, знаешь, что такое грев на зоне. Ты, говорят, братьев своих, что в зоне остались, святого не лишай. Короче, гладко стелят… Но я-то вижу, глаза у них волчьи. Сунешь палец – руку по самое плечо отгрызут. Влезут в дело, пустят корни, а потом все под себя возьмут. Нутром чую, тут без десяти процентов не обойтись…

– С отцом говорил?

– Нет, – замялся Ганс. – Я ж его именем козырял. А этого делать нельзя. Но тебя рядом не было, ты куда-то пропал…

– Здесь я. Что за люди к тебе подходили?

– Один Игорем Даниловичем назвался, другой – Степаном Андреевичем.

– А погоняла?

– Не сказали. Тебе, говорят, это ничего не скажет, а нам проблемы может создать… Сказали, что Славу Япончика лично знают…

– Япончика засветить не побоялись, а за себя страшно стало? – усмехнулся Семен. – Нагрузили они тебя… А что менты говорят?

– Какие менты?

– Ну не те же, что на входе. На фото этих кадров снял?

– Да нет, как-то не подумал… А зачем?

– Затем, что в ментовской картотеке пробить надо было.

– Так это к отцу обращаться надо, а он по головке не погладит…

– Ганс, ты меня извини, но ты как был фарцовщиком, так им и остался, – усмехнулся Семен. – Мелко мыслишь. И на отца все надеешься. Надейся на него, только сам не плошай. У тебя серьезная контора, а к тебе ходит кто ни попадя. Начальник службы безопасности у тебя есть?