В лодке все время находились трое мальчиков. Они осматривали окрестности в умные зрительные трубки и обменивались сообщениями с авангардом войска. Рак-амн-хотеп увидел, как один из мальчиков поднял бронзовый диск размером с тарелку, поймал лучи сияющего света Птра и направил серию ярких вспышек на запад. Потом опустил свое сигнальное устройство и пристально всмотрелся в даль, дожидаясь ответа. Экреб сделал глоток вина и вытер со лба пот.

— Наверное, кавалеристы сообщают, что добрались до источников, — сказал он.

Царь с горестным изумлением хмыкнул:

— Твой оптимизм не перестает меня поражать.

Экреб философски пожал плечами:

— Я шесть лет выживал в Кватаре. Теперь меня ничто не может взволновать.

— Это верно. Давай сыпь мне соль на рану, — буркнул царь, поднялся на ноги и поправил тяжелые чешуйчатые доспехи. — Продолжай в том же духе, и я обращусь с просьбой к верховному жрецу назначить тебя царем-жрецом вместо меня, и тогда я смогу вести беззаботную жизнь ветерана.

— Храни нас боги! — в притворном ужасе воскликнул Экреб. — Ты слишком уродлив, чтобы стать настоящим полководцем-ветераном.

— А то я не знаю, — фыркнул царь, но смех его умолк, потому что один из мальчиков бесстрашно перелез через борт небесной лодки и съехал вниз по одной из длинных веревок. Юный гонец исчез из виду за одной из гигантских повозок; Рак-амн-хотеп быстро зашагал к расстеленным коврам, чтобы вместе с царем Ливары дождаться появления мальчика.

Как и почти ежедневно во время похода, Хекменукеп сидел за низким широким столиком, заваленным листами папируса, которые были исписаны магическими символами и заклинаниями. Вокруг стола столпилось с полдюжины придворных, погрузившихся в дискуссию об алхимии, а сам царь изучал свиток, глядя в один из своих обрамленных бронзой дисков, и делал пометки, обмакивая в чернила кисть тонкого волоса. Слева от Хекменукепа стоял на коленях раб и держал кубок с вином, чтобы царь мог освежиться. Второй раб помахивал над ученой царственной головой опахалом из павлиньих перьев. Погрузившись в мир пропорций и расчетов, царь чувствовал себя совершенно непринужденно, и Рак-амн-хотеп вдруг ощутил горькую зависть к ливарцам.

Хекменукеп поднял глаза как раз тогда, когда гонец проворно обежал повозки и под пристальным взглядом ушебти помчался в его сторону. Царь Ливары растерянно перевел взгляд с Рак-амн-хотепа на широко распахнувшего глаза мальчика.

— Да? В чем дело? — спросил он.

— Солнечный сигнал от Шеш-амуна, — воскликнул мальчик, имея в виду ливарского полководца, командующего авангардом союзников. — Он говорит: вражеская кавалерия обнаружена к востоку от священных источников.

— Проклятье! — прорычал Рак-амн-хотеп и сжал покрытые шрамами руки в кулаки. — И много их там?

Услышав свирепый голос царя, мальчик попятился.

— Тысячу извинений, о великий. Он не сказал.

— Будь их немного, Шеш-амун не стал бы докладывать, — хладнокровно произнес Хекменукеп.

Разетрийского царя эта новость не обрадовала. Он повернулся к Хекменукепу.

— Мне казалось, ты говорил, что Бронзовое Войско оттянет армию Нагаша в Бел-Алияд, — упрекнул он.

— Говорил. — Царь Ливары задумчиво пожал плечами. — Возможно, Нагаш решил разделить свое войско, а если так, это нам на руку.

— Если бы мы успели захватить священные источники, я бы с тобой согласился, — буркнул Рак-амн-хотеп. — А сейчас… наши запасы воды подходят к концу, и если мы очень скоро не окажемся у источников, жара убьет наши войска быстрее, чем это мог бы сделать Нагаш.

Хекменукеп нахмурился:

— И сколько у нас времени?

Разетрийский царь с трудом подавил раздражение. Ну как он может не знать потребностей собственного войска?

— День, может, два, но уж никак не больше, — отрезал Рак-амн-хотеп. — Сейчас дело идет к вечеру. — И начал расхаживать по ковру, обдумывая возможности. Если им очень, очень повезет, кавалерия окажется всего лишь отрядом лазутчиков. Приняв решение, он посмотрел на царя Ливары. — Я отправляюсь вперед, приму командование авангардом и посмотрю, с чем нам придется столкнуться, — объявил он и повернулся к Экребу. — Собирай смешанный отряд из легкой пехоты, лучников и всадников, до которых можешь добраться, и присоединяйся ко мне как можно быстрее, — приказал Рак-амн-хотеп.

Экреб кивнул и легко вскочил на ноги.

— Каков план? — уточнил он.

Похоже, вопрос позабавил разетрийского царя.

— Мой план? — переспросил он. — Буду мчаться по дороге, собрав всех воинов, каких только смогу, и убивать всякое живое существо, оказавшееся на пути между мной и источниками. — Он хлопнул Экреба по плечу. — Не мешкай, старый друг, — добавил Рак-амн-хотеп и поспешил в лагерь, отрывисто призывая возничих колесниц.

Над шумом и грохотом битвы запели трубы, раздались предостерегающие крики, а варвары Бел-Алияда неблагозвучно завопили. Акмен-хотеп поднял окровавленный хопеш и хрипло заорал:

— Они опять наступают! Готовьтесь!

Рога затрубили, подавая сигнал Бронзовому Войску и находящимся в отдалении жрецам, и, лязгая металлом, пехотинцы снова приготовились. Уже несколько часов бой перемещался туда и обратно по усеянному трупами полю. План Акмен-хотепа единой стремительной атакой заставить варваров бежать провалился. Несмотря на тяжелые потери, варвары не сдавались и сражались с безрассудной храбростью, граничившей с отчаянием.

Уже много раз за эту битву царь гадал, что же за страшные вещи рассказали им купеческие князья о владыке Кхемри. Если бы не своевременная поддержка колесниц Пак-амна на левом фланге, армию окружили бы во время первой атаки. В течение дня Мастер Коня снова и снова доказывал свою доблесть, отражая кавалерийские атаки и спасая легкую кавалерию на своем фланге от полного уничтожения.

И если бы не дисциплина и мастерство ветеранов Бронзового Войска, сражение бы уже проиграли. Опять и опять противостояли они смертельному граду стрел и сокрушающим атакам варварской пехоты. От вражеских наемников остались всего четыре потрепанных полка, лучники Зандри стреляли все реже, и можно было надеяться, что у них кончаются стрелы.

Но на правом фланге по-прежнему успешно действовал отряд легкой кавалерии. Они уже дважды нападали на легкую пехоту Акмен-хотепа, жестоко ее потрепав, и теперь выжидали очередного удобного момента для атаки. Царь не раз пожалел, что отослал бхагарцев в арьергард, и отправил за ними гонца, но прошло уже почти два часа, а они так и не появились. Уставшие ветераны сомкнули ряды и ощетинились копьями, и тут Акмен-хотеп заметил какое-то движение. Колесницы Бел-Алияда и два городских полка, все сражение бывших в резерве, пошли вперед прямо в центре вражеских боевых порядков. Приближался вечер, его войска устали, и вражеские наемники тоже. Купеческие князья пришли к выводу, что следующая атака решит исход битвы. Окинув взглядом свои потрепанные войска, царь подумал, что они, возможно, правы.