Тут его внимание привлек один из пассажиров. Точнее, одна из пассажиров. Шикарная особа. Короткое красное платье обтягивало ее как вторая кожа. Длинные каштановые волосы отлично смотрелись даже в мертвенном свете флюоресцентных ламп. Огромные серо-голубые глаза, стройные бедра и ноги, которым позавидовала бы любая французская топ-модель. На вкус Джулса — чересчур тощая, хотя с чисто эстетической точки зрения он не мог не восхититься.

Разумеется, такую первоклассную крошку должен был встречать какой-нибудь банкир с внешностью Кэри Гранта. Она казалась немного растерянной. Часто моргала, щурилась на яркий неприятный свет и глазами искала в толпе знакомое лицо. Потом повернула голову в сторону Джулса, и лицо ее просветлело. Она помахала рукой. Выходит, она была вовсе не она. Вот черт!

— Джулс! Прости, что так долго! Мы в Денвере застряли. Я пытался звонить из самолета, но у Морин никто не брал трубку.

Так и есть. Несмотря на дорогое платье, высокие каблуки и искусный макияж, это был Дудлбаг. Джулс узнал крохотную ямочку посередине его точеного подбородка. Да и голос остался тот же — высокий, ломкий голос подростка, каким Дудлбаг был в ту ночь, когда Джулс изменил его природу, навсегда остановив рост и физическое развитие.

— Привет, напарник! Я так рад тебя видеть! — сказал Дудлбаг и радостно обхватил руками необъятного друга. Несмотря на хрупкое телосложение, силы в нем хватило бы на десятерых обычных людей. Изувеченная кожа Джулса к объятиям отнеслась скверно.

— Ой-ё! Матерь божья! Отпусти!

Дудлбаг тут же отступил назад и обеспокоенно нахмурился.

— Прости, пожалуйста. Что с тобой?

Джулс попытался скрыть гримасу боли, но без особого успеха.

— Ничего. Все в порядке. Пошли.

— Тебе больно? Морин рассказывала, что случилось…

— Говорю тебе, все в порядке. Айда заберем твои чемоданы.

— Я отправил их заранее. Все уже доставлено в гостиницу — и одежда, и гроб, и все остальное.

— Ну, тогда пошли отсюда к чертовой матери. Меня от их долбаного света наизнанку выворачивает.

* * *

Пока они шли к «линкольну», Джулс не произнес ни слова. Когда выезжали со стоянки, он тоже почти все время хранил молчание, открыв рот только для того, чтобы потребовать у Дудлбага пять долларов за парковку. Дудлбаг, вероятно, почувствовал кислое настроение друга и, проявив благоразумие, тоже говорил очень мало. Сказал только пару слов о местной сырости и о том, что с его последнего визита аэропорт заметно изменился к лучшему.

И лишь после того как «линкольн» вывернул на автостраду, Джулс заговорил. Заговорил вялым, неприятным голосом:

— Давай решим сразу — ты здесь только потому, что так настояла Морин. Я твоего приезда не хотел и в тебе не нуждаюсь. Что бы там Морин ни говорила, дело касается одного меня. Ты будешь просто помогать, а если нет, то лучше совсем не лезь. Ясно?

Дудлбаг сложил холеные руки на коленях и ответил тихим, мирным голосом:

— Ясно.

— Точно? Никаких уступок я делать не собираюсь.

— Иначе и быть не могло. Ведь это твоя жизнь в опасности… Вернее, твоя нежизнь. Так что ответственная сторона здесь ты, напарник.

Все последние дни Джулс готовился к спору с Дудлбагом и теперь чувствовал себя так, будто хорошенько разогнался, чтобы выбить закрытую дверь, а она в последнюю секунду взяла и распахнулась у него перед носом.

— Ну, тогда ладно. Раз мы во всем разобрались…

Они ехали на запад по четырехрядной, ухабистой автостраде. По обе стороны дороги тянулись мотели с почасовой оплатой и дешевые бары, судя по их виду, с трудом сохраняющие лицензию на торговлю спиртным. Джулс не очень торопился обратно во Французский квартал, однако Морин потребовала, чтобы он привез Дудлбага к ней в клуб сразу, как тот прилетит. Джулс включил кондиционер и расстегнул на рубахе верхнюю пуговицу в надежде, что прохладный воздух немного смягчит боль. Дудлбаг тут же заметил воспаленную кожу. Он поднял руку и включил верхний свет, чтобы рассмотреть красноту внимательней.

— Выглядит как чертовски сильный ожог, — сказал он тихо. — Откуда он?

— Не твое дело, — проворчал Джулс.

Дудлбаг указал на одну из ярко освещенных витрин.

— Вон аптека открытая. Давай повернем и туда заскочим. Я такие ожоги не раз видел и знаю, как помочь.

Джулс бросил взгляд на красно-голубую неоновую вывеску.

— Ну уж нет, черт подери. Это «Верная помощь». Ни за что туда не пойду.

— Почему?

— Конечно, тебя тут долго не было, но «К&В», наверно, помнишь?

— Сеть местных аптек? Конечно, помню. Разве можно забыть пурпурные «К&В»? У них все было пурпурное.

— Так вот никаких «К&В» теперь нет. Их скупила долбаная «Верная помощь». Эти корпоративные пиявки угробили часть нашей истории.

Несколько секунд Дудлбаг раздумывал.

— Джулс, я правда могу помочь. Если ты не против, конечно. Может, где-нибудь поблизости есть местные аптеки или супермаркеты, которые открыты допоздна?

— В одной или двух милях отсюда есть «Швегманн».

— М-м… не подумай, что я нарочно травлю твои раны, но ведь «Швегманн» вроде бы выкуплен нью-йоркской бакалейной компанией? Я читал где-то…

Джулс насупился. Потом покорно, хоть и неохотно, развернул «линкольн» и через тридцать секунд въехал на стоянку перед «Верной помощью». Они вошли в аптеку. Дудлбаг сразу направился к полкам с кремами и мазями, а Джулс поплелся следом.

— Вряд ли здесь «Лак дат гуан» найдется, — бормотал Дудлбаг, просматривая ряды пластиковых бутылочек. — Как жаль, что неподалеку нет восточных магазинчиков. В Сан-Франциско они открыты всю ночь… Ладно, придется довольствоваться тем, что есть. Главное, чтобы побольше сока алое, тогда сработает. Ага.

Он выбрал самую большую банку лосьона «Интенсивная терапия» и быстро направился к единственной работающей кассе.

Джулс с досадливой гримасой на лице вышел на улицу.

— Тоже мне глава какой-то там супер-пупер компании. Ты что, думаешь, я сам ничем не мазался? Да я все кремы в аптечке Морин перепробовал. Полбутылки масла для тела использовал. Ни черта не помогает. Ты только зря шесть баксов выбросил.

Дудлбаг вздохнул.

— Немного веры, друг мой, немного веры…

Он крепко взял Джулса за руку и выдавил немного лосьона ему на ладонь.

— Эй!

— Дай мне секунду, пожалуйста. Просто держи руку вот так. На Тибете меня научили одному маленькому фокусу. Смотри…

— Нету меня настроения…

— Тс-с. Немного терпения. Честное слово, хуже тебе не станет, зато, вполне вероятно, станет гораздо лучше.

Используя острый бирюзовый ноготь на левом мизинце как скальпель, Дудлбаг сделал небольшой надрез на собственной ладони. Потом сдавил ранку, и несколько капель крови упали Джулсу в горсть с лосьоном. Указательным пальцем Дудлбаг быстро размешал две субстанции. Через несколько секунд в руке у Джулса была густая розоватая масса.