Удар о раковину отозвался звоном в ушах, я почувствовал, что теряю сознание. И все же от моего внимания не укрылись в упор глядевшие на меня красные глаза чудовища, продолжавшего злобно шипеть и повизгивать, подобно взбесившемуся бабуину. Возможно, именно беспамятство позволило мне сохранить рассудок. Очнувшись через некоторое время, я понял, что по-прежнему лежу на полу, тенниска все так же задрана вверх, тогда как мой мучитель бесследно исчез. Да и был ли он на самом деле? Был. Об этом со всей очевидностью свидетельствовала исцарапанная в кровь промежность.

Ну что ж, если подобным образом Спанки намеревался доказать мне мою уязвимость, то это ему вполне удалось. Когда я наконец снова добрался до постели, за окном уже начинало светать. Я еще успел подумать, что если Спанки будет проделывать подобные трюки каждую ночь, то, скорее всего, я вообще лишусь сна, и в конце концов придется перейти на снотворное. Тем более что, пока я буду спать, он не сможет причинить мне никакого вреда.

Но так ли это?

С красными от слез глазами Лотти сообщила трагическую новость:

— Пол умер. Сосед обнаружил его в его же квартире. Макс отправился туда с полицией. Час назад здесь побывали двое полицейских, что-то сказали ему, и он заплакал.

— Это просто какой-то ужас, — проговорил я, прекрасно понимая, сколь неубедительно звучит мой голос. — Они сказали, как это произошло?

— Нет, сказали только, что он найден мертвым. — Она стала шарить взглядом по столу в поисках чего-нибудь, чем можно было бы занять руки, и наконец взяла карандаш. — Я отменила намеченное мероприятие. Ну надо же случиться такому кошмару! Я думаю, что нам временно придется умерить свою активность, пока все не войдет в нормальную колею.

Лотти выглядела печальной, потерянной. Раньше мне как-то не случалось присматриваться к ней. Безупречный овал лица, наполовину скрытого очками, венчала челка из тонких волос песочного цвета. Она порылась в кармане юбки и извлекла оттуда смятую бумажку.

— Вот, чуть не забыла. Перед самым твоим приходом кто-то звонил тебе. Смешное такое имя. Ты знаешь такого человека — Спанки?

Раньше он никогда не называл посторонним своего имени. Возможно, именно я своим упорным нежеланием смириться с собственным поражением толкал его на опрометчивые поступки.

Впрочем, скорее всего, это означало переход к новой тактике.

— Своего номера он не оставил. Сказал, что свяжется с тобой позже.

Очередная шутка Спанки. Я попытался было сосредоточиться на лежащих передо мной документах, однако вскоре понял, что совершенно ничего не соображаю. Как только я закрывал глаза, перед моим мысленным взором тотчас же возникал обезьяноподобный волк, царапающий когтями мою постель. “Мне необходимо продержаться всего лишь неделю, — продолжал твердить я себе, — Если мне это удастся, срок его пребывания в теле Бомона истечет, и победа останется за мной”.

При этом я, однако, прекрасно понимал, что даже одна-единственная неделя может оказаться невероятно долгим сроком.

На какое-то время все, казалось, вернулось в прежнее полунормальное русло. Приходили покупатели, вездесущая Лотти отвечала на телефонные звонки и спорила с поставщиками, а я заказывал новые товары, пытаясь при этом не обнаружить, что медленно схожу с ума.

Лотти ознакомила меня с отпечатанным на машинке перечнем первоочередных дел, которыми мне следовало заняться в отсутствие Макса.

Единственное, чему я активно противился, так это деловой встрече с Сарой.

И все же она пришла, в шикарном синем костюме, посвежевшая и обновленная, словно ей предстояла какая-то исключительно важная встреча. Усевшись напротив меня с парой папок в руках, она принялась излагать пункты договора о создании новых филиалов фирмы, тогда как я был поглощен одной-единственной мыслью:

“С кем, черт побери, ты была прошлой ночью? Где ты была в то время, когда у меня на глазах умирал человек?”

Поглядывая на меня поверх очков, она зачитывала бесконечные параграфы соглашения, постепенно съезжая с сиденья кресла и чуть раздвигая ноги, отчетливо видневшиеся сквозь стеклянную крышку столика, пока до меня наконец не дошло, что она попросту дразнила меня и провоцировала на какой-нибудь дерзкий поступок. Мне же в тот момент меньше всего на свете хотелось думать о сексе.

Во мне нарастало желание рассказать ей о том, что меня мучило, однако я понимал, что после этого она немедленно бросит меня. Особенно если открою ей обстоятельства нашего сближения. Поэтому я старался держаться сугубо официально — пусть она думает, что я злюсь на нее всего лишь из-за того, что накануне не смог до нее дозвониться.

После ее ухода я позвонил в аэропорты Хитроу и Гэтвик и попросил проверить, значатся ли мои родители в числе пассажиров, прибывающих из Португалии. Разумеется, моя просьба не вызвала у них восторга, однако я сказал, что мои родители не могут самостоятельно передвигаться и потому мне необходимо встретить их в аэропорту. Вскоре мне сообщили, что их фамилии нигде не значатся, так что на следующий день мне предстояло повторить ту же процедуру.

Оставшаяся часть дня была сущим кошмаром.

На меня свалилась куча проблем. Я даже еще не приступил к разработке проектов наших новых магазинов, таким образом, моя роль управляющего была чисто номинальной. В обеденный перерыв явился Нэвилл, после какого-то ленча с обильными возлияниями, и поднял шум по поводу банковских счетов, поступивших на имя Макса, так что Лотти пришлось отвести его в сторонку и объяснить, что у нас стряслось.

Плотники что-то пилили, сантехники паяли, а я был совершенно не способен сосредоточиться на делах. Как только раздавался очередной пронзительный визг дрели, здоровенная шишка у меня на голове — результат вчерашней травмы — начинала болезненно пульсировать.

В конце дня в магазин ненадолго, заглянул Макс — вид у него был совершенно убитый, он поник и как-то съежился, словно усох. Со стороны могло показаться, что он долго втирал в глаза песчаную пыль, а цветом лица Макс почти не отличался от своей бледно-желтой рубашки. Никто не осмелился спросить его насчет сына, а сам он тоже предпочел не касаться этой темы.

Я же с ужасом думал о предстоящем возвращении домой. К исходу дня я твердо решил самостоятельно справляться со своими проблемами, ибо слишком велика была опасность навлечь беду на окружавших меня людей.

Вагон подземки оказался заполнен публикой в мокрых, источающих пар плащах. Я поймал себя на том, что пристально разглядываю пассажиров, пытаясь отыскать зеленые, в узком прищуре глаза и неправдоподобно правильные черты лица. Я не сомневался, что Спайки где-то рядом, среди пассажиров. Я ощущал присущий только ему запах. Впрочем, не исключено, что я напал на след какого-нибудь другого блуждающего по городу даэмона, поскольку был настроен на их губительную волну.

Квартиру я нашел такой, какой оставил ее утром, если не считать едва уловимого запаха псины, а также еще одной существенной детали.