Какое-то шуршание рядом отдавалось набатом в голове, а потом я ощутила укол в той самой руке, которая, кажется, была сломана.

Меня подняли на руки и куда-то понесли. Дальше все было как в тумане: кабинка лифта, салон, автомобиля, яркий свет и больничный запах. Но все время меня прижимали к себе крепкие, надёжные руки и мужчина, что заботливо переносил меня с места на место, прижимал к себе и шептал какие-то слова.

Глава 29

— Доброе утро, — услышала я шепот над ухом — Как ты себя чувствуешь?

— Больно, — ответила я, прислушиваясь к ощущениям в теле. Рука болела сильно. Но в объятиях Егора было слишком хорошо, и даже боль начинала отступать.

Я пролежала в больнице почти неделю и запросилась домой. Срастаться кость в гипсе может и дома — был моим главным аргументом, и хоть в больнице я должна была пробыть еще несколько дней, врач отпустил меня домой. То, что домой возвращаться было страшно, я осознала, когда мы уже парковались во дворе.

Сейчас же я понимала, что мои вчерашние сомнения по поводу возвращения домой из больницы сегодня казались глупыми. Вчера я боялась оставаться дома одной в разгромленной квартире, а сегодня утром, проснувшись с Егоров в его постели я поняла, что переживания были напрасными.

Когда Егор привез меня к себе домой, я ненадолго зашла к себе, чтобы взять нужную одежду для ночевки, то увидела, что дома кто уже навел порядок, после моей бурной истерии с разбрасыванием вещей. Наверное, это Ника, а может быть и мама. Я не знаю. Но было приятно осознавать, что обо мне заботятся. За последнее время я совершенно забыла, что такое искренняя забота, и разучилась ее принимать, когда Егор или Ника пытались мне помочь. Принимала эти капли заботы украдкой, как воровка, не понимая, что врежу не только себе, но и близким. Нужно было сразу разрывать эти токсичныеотношения с Пашей и его сестрой, а вместо этого постепенно становилась токсичной сама, отталкивая Егора и наваливая гору своих проблем на Нику.

— Я принесу обезболивающее, — сказа Егор и начал подниматься

— Подожди, — остановила я его. — не уходи, пожалуйста. Обними меня…

Егор обнял меня крепко со спины и нежно поцеловал в шею, слегка укусил за мочку уха. Я лежала в его объятиях, полностью расслабленная, наслаждалась его прикосновениями, его дыханием на моей щеке. Я впервые за долгое время чувствовала себя спокойно и расслабленно. Я больше не боялась звонков в дверь. Не потому, что я была сейчас дома у Егора, а потому что знала, что могу дать отпор и прекратить то, что мне не нравится. Маша больше не придет. И Дима тоже. И Паша. Из этих троих больше всего мне было жаль Димку. Но это чувство я постаралась подавить к себе в первую очередь. Не хватало еще из жалости к мальчику, позволять себя продолжать эксплуатировать.

— Так лучше.

— Лучше всяких обезболивающие?

— Ага.

Он снова поцеловал меня в шею, запуская руку под футболку, нежно поглаживая.

— А так?

— А так — идеально.

Идеально было вот так расслабляться в объятиях Егора, поддаваться его ласкам, выгибаться навстречу и тонуть в сладких ощущениях, разделенных на нас двоих.

После обеда позвонила мама. Она хотела приехать ко мне, чтобы проведать и приготовить еду, но я отговорила ее.

— Не нужно приезжать, мам. Я в порядке.

— Как же ты сейчас со сломанной рукой, одна? Приезжай тогда к нам.

— Я не одна. Обо мне есть кому позаботиться, мама. Егор забрал меня из больницы, я пока у него, — ответила я и только потом осознала, что сказала маме о Егоре.

— Егор? — переспросила она. — Это тот очаровательный молодой человек, что привез тебя в больницу?

— Да, не волнуйся обо мне.

Мама познакомилась с Егором в больнице, но я не успела рассказать о наших отношениях. Не до того было. Мама и Егор вместе сопровождали меня из кабинета в кабинет в больнице, как они оба попали в отделение, ума не приложу, но выяснять подробностей мне в тот момент не хотелось, слишком плохо я себя тогда чувствовала.

— Хорошо. Раз ты не одна, тогда я спокойна. И знаешь, что Леся?

— Ммм?

— Егор мне нравится больше Паши.

Папе Егор понравился. Больше чем Паша. Папа тоже был в больнице, приехал чуть позже мамы. Я видела, как они о чем переговаривались, стоя у окна и поза у папы была расслабленная, а выражение лица спокойное. Он никогда не был таким спокойным, когда мы с Пашей приезжали в гости. Похоже, Егор обладает какой-то магической способностью располагать к себе людей.

Мы еще немного поговорили с мамой, и я положила трубку.

— Похоже, ты очень понравился моей маме, — сказала я, войдя в кухню-гостиную, где Егор накрывал на стол обед.

— Уверен, что и ты понравишься моей. — он подошел ближе и тут же обнял.

— Хочешь познакомить меня со своей мамой? — спросила я, я сама расплылась в довольной улыбке.

— Обязательно. В ближайшее время.

— Ты что уже рассказал ей обо мне?

— Почему же только о тебе, — усмехнулся он. — Я рассказал ей о нас.

— О нас, — повторила я тихо. Как же здорово это звучало из его уст. Рядом с Егором я чувствовала себя уверенно, как за каменной стеной и так оно и было.

Я знаю, что Паша приезжал в больницу на следующий день. Как он узнал, что я сломала руку, мне никто не сказал, но точно знаю, что Егор ко мне не пустил его и папа был на его стороне. Папа всегда неоднозначно принимал моих ухажеров до появления Паши, даже если то был сокурсник, который помог мне настроить рабочий компьютер. То, что Паша ему не нравился, он никогда не скрывал, а вот с Егором был солидарен. Пашу ко мне не пустили. Об этом мне сказала сначала медсестра, а потом и подтвердила Ника. Вообще, в тот день все держали себя неестественно сдержанно, а я решила не докапываться до истины, а впервые в жизни довериться близким мне людям и позволить им позаботиться обо мне, даже вот таким странным способом.

О моем нервном срыве и погроме все молчали. Я точно помню, что разбила стекло в бабушкином серванте, а вчера обнаружила, что стекло было вставленно на место.