Оделась в привычные уже и жутко удобные эльфийские штаны, рубашку маэстро Гирцено из Мидана, умылась над тазиком из заботливо наполненного кувшина, подвешенного на крюк за цепочку, и пошла на розыски своих, по пути обдумывая внедрение на Артаксаре новой модели умывальников типа «ведро перевернутое с затычкой». Нет, прогрессорством заниматься никакой охоты не было, а вот умываться с удобством очень даже хотелось — парадокс, неразрешимый в поставленных рамках.

Странное дело, на кухне, куда я сунулась первым делом, не оказалось никого, кроме Кейра. Да и тот вместо того, чтобы колдовать над какой-нибудь приятно пахнущей кастрюлькой, способной составить конкуренцию опостылевшей овсянке, понуро сидел за столом, с силой сцепив руки.

— Кейр, что случилось? С Алльзой что? — заволновалась я, вновь вспомнив дерево, вчерашнего пса и труху, оставшуюся от обоих.

— А? Оса, — слабо улыбнулся, больше даже скривился свежеиспеченный трактирщик. — Нет, с ней все хорошо.

— Точно? А ну колись тогда, отчего столь мрачная мина! Что, выручка вчерашняя надежд не оправдала или народ на радостях чего-то разгромил? — Я подсела к другу.

— Я предатель, — мрачно поведал Кейсантир.

— Чего? Кто тебе такую чушь сказать посмел? — Искреннему возмущению не было предела. Я даже подскочила на лавке от негодования.

— Ты добрая девушка, никогда такого не сказала бы, только я же не дурак, вижу, как тут опасно, значит, должен с тобой идти, а не разменивать честь на сытый покой. Да вот не знаю, как Алльзу тут одну на хозяйстве оставить, может, нанять кого в помощь… — Воин с силой потер виски, безнадежно пытаясь вызвать прилив гениальности.

Ох, кажется, у Кейра начался второй раунд сражения с совестью, первый при утреннем расставании остался за мной, теперь придется еще раз промывать мозги не в меру ответственному телохранителю.

— Ты научился колдовать? — перебила я друга, не дожидаясь криков «эврика!» и какой-нибудь абсурдной в своем жертвенном героизме идеи.

— Нет, — тот моргнул в недоумении и даже перестал чесаться.

А «Остапа уже несло» неудержимо, слова слетали с губ так быстро, будто рождались не в голове, а прямо на языке или подсовывались туда кем-то, впрочем, я была с собственным языком абсолютно согласна, а потому говорила:

— Раз не научился, так какого рожна ерунду порешь? Все опасности, с какими мы вчера столкнулись, таковы, что силой дополнительного меча, даже двух твоих замечательных заплечных клинков, с ними не совладать. Поэтому никого ты не продаешь, не предаешь и в залог не оставляешь. Просто так сложилось, дороги наши шли вместе, а теперь расплелись на время. Ничьей вины или предательства нет в том, что зовется судьбой. Так правильно! И считать тебя надежным и верным другом я не перестала и не перестану, даже не мечтай! Ты, как закончишь себя мучить, сам поймешь — это правда!

Кейр вздохнул, открыл было рот, потом закрыл, посидел в молчании минуты три и задумчиво промолвил:

— Знаешь, Оса, когда Лакс в эльфийских лесах королем заделался и с ходу невесту нашел, я за него-то рад был, конечно. Из вора да в государи! А все ж досада брала, что он тебя вроде как предал. Только ты так спокойно ко всему отнеслась, словно так оно и должно быть. В слезах не билась, не ругалась, на свадьбе той и вовсе веселилась. Я подумал, ну значит и правда, судьба у парня такая, зато я с тобой буду, сколько надобно, а сам… Вишь, как повернулось.

— Ты замечательный человек, очень порядочный, я не стала бы врать такому, Кейсантир. Да, расставаться с Лаксом мне было больно, я же живая, любовь не картошка, не выкинешь в окошко. А тебя хоть и жалею, как эгоистка, а все равно с легким сердцем отпускаю по двум меркантильным причинам.

— Каким? — заинтересовался приободрившийся Кейр.

Он привстал, чтобы помешать похлебку в кастрюльке.

Из-под приподнятой крышки запахло еще более соблазнительно, я сглотнула слюну и объяснила с довольной улыбкой:

— Во-первых, Киз умеет великолепно готовить! Во-вторых, мой волшебный браслетик-змейка, если очень-очень захотеть, способен открывать порталы, так что я всегда смогу заглянуть к тебе в гости, когда соскучусь! Поэтому давай закроем тему моральных терзаний, и ты, дорогой друг, поведаешь мне, где все остальные и, самое главное, когда завтрак? Надеюсь, так вкусно пахнет именно он?

— Нас твоими ночными приключениями напугали, а теперь Алльзу о местных сказках расспрашивают в саду, я их туда прогнал, чтобы не мельтешили под ногами. А завтрак уже готов, — усмехнулся Кейр и плюхнул мне в миску два половника мясной каши. Умм! Сказки потом, сначала еда! Я вооружилась ложкой и, осторожно подув, сняла пробу. Язык проглотишь, какая вкуснятина! Разговор о моральных терзаниях заглох по естественным причинам.

Мастер-повар довольно хмыкнул, глянув на мою довольную физиономию, прошелся к окну и, приоткрыв его, рявкнул:

— Завтракать идите!

Первым прямо в окошко ворвался Фаль, тормозя крыльями у моей миски. Правда, прежде чем составить компанию в скоростном поедании каши, сильф все-таки ухитрился пожелать светлого дня. Некрылатые и более габаритные члены клуба любителей сказок прошли через дверь спустя пару минут. Кейр как раз успел разложить кашу по мискам и налить в кружки травяного отвара, подслащенного медом. Хмурая Алльза при виде мужа засияла улыбкой, и морщинка на ее лбу разгладилась сама собой. На телохранителей вид уникальной меня такого магического действа не произвел, как были сурово-задумчивыми, так и остались.

— Ну как сказки? Что говорит про нашего приятеля в лоскутном плаще фольклорная традиция и говорит ли вообще? — бодро спросила я, ибо при свете дня все ночные кошмары казались мельче и безобиднее.

— Лучше бы молчала, — мрачно проронил Киз, придвинув к себе миску.

Гиз только чуть заметно склонил голову в знак согласия с братом и мимолетно сжал мои пальцы, то ли подбадривая, то ли пытаясь убедиться, что я не фантом и не призрак, а самая натуральная девушка из плоти и крови. Горячий взгляд его говорил куда больше, чем жесты, и я сразу начала жалеть о том, что вчера так быстро заснула.

Торопыга Фаль, уписывающий кашу за обе щеки, зазвенел, спеша поведать мне сводку по сказкам. Каким-то чудом он умудрялся говорить внятно и лопать в три горла одновременно. Пыльцой не сыпал, значит, мы опять стали свидетелями врожденной магии духов воздуха.

— Его зовут Владыкой Ветров и Теней и Ночным Бродягой. Он приходит в сумерках или ночью, встречается на дорогах Артаксара уже очень давно и совсем не стареет и не меняет одежд. Бывает, задает вопрос, разыскивая кого-то, может убить прикосновением или, ничего не сказав, пройти мимо. А земля и вещи путника покроются льдом. Может зайти в дом, засов и замки ему не преграда. Умеет обращаться в птиц или летает, подобно ветрам, может вызвать бурю или, напротив, усмирить ее. Бывает, дарит кому-то осколки золотистых камней. Ночной Бродяга никогда не смеется и не плачет, и никто не знает, кто он и чего хочет. Еще говорят, чаще он приходит в звездно-лунные ночи туда, где в дело пускали могучий артефакт.