– Значит, сэр, вы здесь главный? – спросила Адэр.

– Совершенно верно. Я Уильям Дуглас. А кто ты?

– Адэр Радклифф, госпожа Стентона. Полагаю, вы пришли за скотом? Берите его и оставьте нас с миром.

– Ваш скот, ваше зерно, которое вы так заботливо собрали, и пленников, миледи, – любезно ответил Дуглас. – Конечно, скот стоит дороже. Но на границе существует прекрасный невольничий рынок. На ярмарке в Михайлов день можно продать и купить кого угодно. Я, разумеется, буду счастлив получить за вас выкуп, если сообщите, к кому мне обратиться. Где ваш муж?

– Недавно погиб.

– А дети?

– Мы прожили совсем немного.

– Ваши родители?

– Лежат на склоне холма, сэр.

– Но хотя бы родственники!

– Увы, в живых никого не осталось.

– Может, у вас где-то спрятано золото? – вежливо осведомился он.

– Будь у меня золото, сэр, какие гарантии, что вы возьмете его и уйдете?

– Я человек слова, – с абсолютной серьезностью объявил Дуглас, – но если у вас нет золота, мне ничего не остается, кроме как забрать вас и продать на ярмарке в Михайлов день. Я бедный приграничный житель и зарабатываю на хлеб чем могу.

– Сэр, умоляю, отпустите нас, – тихо попросила Адэр. Уильям Дуглас мягко улыбнулся. Его лицо, по контрасту с седыми волосами, казалось совсем молодым. Приподняв подбородок Адэр, он посмотрел ей прямо в глаза.

– Мадам, сожалею, что должен отказать такой красавице, но приходится.

Его голубые глаза были холоднее льда. Отвернувшись, он бросил Джоку:

– Ну что, все готово?

– Да, милорд, я велел привести телеги. Здесь много сильных женщин и ребятишек. Вас ждет хорошая прибыль.

Слыша наглые речи, Адэр вдруг подумала: «Почему я стою и позволяю свершиться несправедливости?»

Оторвавшись от толпы, она помчалась по деревенской улице.

– Бегите! – кричала она. – Бегите!

Послышался топот: очевидно, остальные последовали ее примеру. Шотландцы сыпали проклятиями, женщины визжали. Но где же мужчины?! Почему никто не подумал прийти к ним на помощь?

Адэр едва успела добраться до коттеджа Марджери, как Дуглас подхватил ее и бросил поперек седла.

И тут, к ее ужасу, из коттеджа со свирепым рычанием вырвался Бейст и попытался вцепиться в горло коня. Но старый пес промахнулся. Все же преданность Адэр побуждала его спасти хозяйку. Но когда он снова набросился на лошадь, Уильям Дуглас выхватил саблю и одним ударом снес Бейсту голову. Адэр еще успела увидеть тело верного пса, пока Уильям догонял фургоны, с воющими женщинами и детьми обоих полов. Он бесцеремонно толкнул ее в первый же фургон, и тут, к полному изумлению остальных, Адэр разрыдалась. Женщины, раскрыв рты, уставились на госпожу, не понимая столь внезапного взрыва скорби.

Им было невдомек, что Адэр плакала не потому, что весь их мирок перевернулся. Она скорбела по всему, что случилось с ней за последние пятнадцать лет. По матери и отцу, так жестоко убитым, по так резко оборвавшемуся детству. По Ричарду Глостеру, любимому дяде Дикону, так заботливо опекавшему ее. По Эндрю, мужу, которого она полюбила. Даже по бедному Фицтюдору, прожившему так недолго по вине тех же проклятых шотландцев. И по Бейсту, верному другу, умершему не рядом с теплым очагом, как он того заслуживал, но в благородной попытке спасти госпожу.

Загрохотали телеги, удаляясь от Стентона, в огромном облаке пыли, поднятой угоняемым скотом. За скотом катились телеги с награбленным зерном. Набег был хорошо продуман и спланирован. Когда они проезжали мимо сада, женщины подняли отчаянный крик: среди деревьев валялись тела убитых мужчин.

Элсбет сунула в рот кулак, чтобы не завизжать при виде трупа Альберта, лежавшего рядом с корзиной яблок. Она не должна сдаваться! Ей нужно быть сильной ради Адэр, которая плакала по тем, кого любила.

Служанка обняла госпожу за плечи и прижала к себе.

– Плачь, девочка, плачь, – вздохнула она. – Одному Богу известно, что с нами теперь будет.

Конал Брюс, лэрд Клайта, с подозрением уставился на содержимое корки каравая, стоявшей на высоком столе.

– Что это, черт возьми? – угрюмо поинтересовался он, ворочая ложкой в серой слизистой массе.

– Думаю, это овсянка, – сообщил его старший и единокровный брат Дункан Армстронг.

– Да, и к тому же подгоревшая, – вставил младший брат Мердок.

– Кто сегодня готовит? – буркнул Конал.

– По-моему, Сим, – пробормотал Мердок.

– Конал, нам нужна кухарка, – заявил Дункан. – Это больше не может продолжаться только потому, что ты отказываешься видеть женщин на кухне!

– Каждый раз, когда я привожу в замок женщину, один из мужчин награждает ее ребенком, после чего она уходит, а отец ребенка чаще всего следует за ними. Я больше не могу терять обученных солдат, черт побери! – прогремел Конал.

– О, есть простое решение! Найди женщину постарше! – посоветовал Дункан. – Спокойную, здравомыслящую, из тех, кому мужчины ни к чему. Кстати, Уилли Дуглас пригнал английских рабов. Завтра в Михайлов день он выставит на ярмарке всех до одного на продажу. Если приехать пораньше, у нас будет неплохой выбор. Уилли – человек добросовестный. Он выбирает только сильных и здоровых.

– Что же, по крайней мере можно взглянуть, – вздохнул лэрд. – Я устал вечно ходить голодным, а если еще раз приду на обед к Агнесс Карр, она снова попытается склонить меня к помолвке.

– Красивая и сговорчивая женщина наша Агнесс, – вставил Дункан.

– Да, пожалуй, даже слишком сговорчивая, – согласился лэрд. – Если я и женюсь, то лишь на женщине, в верности которой не смогу усомниться, – женщине, которая будет только моей. Интересно, остался хоть один приграничный житель, который бы не лежал между прелестными пухлыми бедрами Агнесс?

Собеседники понимающе рассмеялись и дружно кивнули.

– Может, если подбавить сливок, овсянка станет более съедобной? – предложил Мердок. – Тогда хоть наедимся. И это все, что Сим сготовил на ужин? По-моему, мужчины пытаются что-то сказать тебе, Конал.

– В таком случае пусть перестанут набивать кухаркам чрево, – кисло пробормотал граф.

– У нас есть хлеб и масло. И немного джема! – жизнерадостно воскликнул Дункан. – Да и эль тоже.

– Ешьте скорей, пока овсянка не закаменела, а потом ложитесь спать, если хотите пораньше поспеть на ярмарку, – проговорил Конал Брюс, выливая на овсянку густые сливки. Сунув ложку в рот, он немного пожевал, а потом мрачно объявил: – Не помогло, но ничего не поделаешь. Дункан, намажь мне маслом хлеб. Если повезет, мы найдем рабыню уродливее болотной жабы, которая при этом готовит как ангел. И не забудьте помолиться перед сном, братья, и тогда Господь удостоит нас этим чудом.