— ОТПУСТИ ЕЕ, СУКА! — Рев был такой громкий и яростный, что Мара услышала его, даже теряя сознание. Потом раздался резкий свистящий звук, потом — крик боли и странный треск. Шипы исчезли, и Мара смогла свободно вздохнуть. Ворота с лязгом раскрылись, и, когда зрение ее немного прояснилось, она увидела склонившегося над ней Д'Арвана. Он бережно взял ее на руки, и она увидела фаэри, распластавшуюся у стены. Лицо ее пересекал алый рубец, словно от удара раскаленным бичом.

— Никогда! — проревел ей Д'Арван. — Никогда — ты меня слышишь, фаэри, — никто из вас не посмеет обидеть эту женщину! А если кто-то даже взглянет на нее с недостаточным почтением, я лично зажарю того мерзавца на медленном огне! Я — сын Лесного Владыки, и вы знаете, что я это сделаю!

Мара хотела сказать ему, что очень рада его видеть, но ей не хватило ни сил, ни дыхания.

* * *

Когда Д'Арван уложил ее на кровать в своей комнате, Мара едва не закричала от боли: прикосновение шелка к истерзанному телу причиняло ужасные мучения. Эйлин научила Д'Арвана снимать боль, и он сделал все, что мог, но этого было недостаточно, а врачевать он не умел. Сгорая от стыда, он вскочил и принялся мерить шагами комнату, избегая встречаться взглядом с возлюбленной.

— Я понимаю, что ты меня ненавидишь, — бормотал он в полном отчаянии. — Я один во всем виноват! Нельзя было допускать, чтобы тебя увели обратно!

— Не надо киснуть, мой хороший. У нас нет для этого времени.

С удивленным восклицанием Д'Арван обернулся и увидел, что Мара, приподнявшись на кровати, протягивает к нему руки, а в глазах ее светится любовь и отражается нетерпение.

— Подойди сюда, сядь со мной, — проговорила она хриплым, надтреснутым голосом. — Нет, погоди, сначала дай мне попить, а потом садись. — Д'Арван принес ей воды и сел рядом с ней. — Теперь давай раз и навсегда забудем о том, что случилось. Ты не виноват, что твой отец так обращается со своими рабами, и в том, что Паррик не сумел удержать себя в руках, ты тоже не виноват.

— Я должен был сразу же прибежать за тобой…

— Хватит, Д'Арван! Что сделано, то сделано, по крайней мере эта мерзавка теперь дважды подумает, прежде чем поднять руку на смертного. — Мара взяла Д'Арвана за руку. — Но дело не в этом. Слушай, я тут подумала…

Д'Арван уловил в ее голосе оттенок нерешительности, и по спине у него пробежал холодок. Он по опыту знал, что вслед за этим последует предложение, которое ему не понравится, тем более что тон у Мары был чересчур деловой.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — помолчав, продолжала Мара. — Фаэри заставляют ксандимцев летать с помощью магии?

Удивленный таким поворотом темы, Д'Арван кивнул.

— Да, и эта магия заключается как в скакунах, так и в наездниках. Они способны летать только вместе. Закусив губу Мара посмотрела в окно.

— Тогда ты можешь это сделать, — внезапно сказала она.

— Сделать что?

Мара стиснула его пальцы и настойчиво заговорила:

— Д'Арван, пойди к Хеллорину и заключи с ним новое соглашение. Вернуться к Ориэлле должен ты. Вернуться с Чаймом и Шианнатом. Ты, а не Паррик, понятно? Летающие скакуны дадут ей огромное преимущество.

— Да ты в своем уме? — вспылил Д'Арван. — Чем ты слушаешь? Я же сказал: Хеллорин хочет, чтобы я правил Нексисом. Он не допустит, чтобы я снова удрал.

— Допустит, если я останусь здесь в качестве заложницы, — упрямо возразила воительница.

— Мара, — набросился на нее Д'Арван, — если ты думаешь, что мне настолько безразлично, что с тобой будет…

Глаза Мары вспыхнули ярче.

— Ты не понял? Если Хеллорин получит наследника, мне будет гарантирована безопасность. Никто не посмеет и пальцем тронуть меня, Д'Арван, если я буду носить твоего ребенка!

С исчезновением реки контрабандистам пришлось придумывать другие способы доставки в Нексис товара. При виде каравана, с которым им предстояло отправиться, Ориэлла не удержалась от смеха Это был бродячий цирк. Волшебница готова была спорить на что угодно, что это придумала Занна.

Так получилось, что это был первый балаганчик, увиденный Ориэллой, хотя Форрал повидал их видимо-невидимо. Просто бродячие артисты нечасто забредали в Нексис, не говоря уже о Долине. Миафан не одобрял то влияние, которое оказывали вороватые и веселые артисты на степенных жителей Нексиса. До сих пор горожане относились к ним не особенно дружелюбно, но сейчас это было лишь на руку беглецам.

— Остановитесь!

Очевидно, караванчик приблизился к городским воротам. Волшебница сделала пальцами знак, по поверью, приносящий удачу. Это был самый ответственный момент. Приложив ухо к стенке фургона, она прислушалась к тому, что происходит снаружи.

Заскрипела кожа — это к фургонам подошел стражник.

— Кто хозяин этой развалюхи?

Голос, ответивший ему, был очень густым и громким:

— Я, уважаемый. Меня зовут Великий Мадзурано. Я хозяин этой исключительной труппы.

Ориэлла усмехнулась. Она была едва знакома с Великим Мадзурано, но уже успела узнать, что он сын бывшего моряка из Истхэйвена и зовут его Тальбот. Между прочим, оказалось, что многие жонглеры, акробаты и чревовещатели родились в моряцких семьях. Вероятно, таким образом они удовлетворяли страсть к романтике бродячей жизни, которая была у них в крови.

Стражник, по всей очевидности, не являлся поклонником искусства.

— Вот даже как? — язвительно произнес он. — Ну что ж, господин Мадзурано, велите своей исключительной труппе вылезать из фургона. Разыскивается вор, обокравший самого господина Пендрала. И поживее, господа актеры, я не собираюсь торчать тут всю ночь.

— Но, милейший, как вы могли подумать…

— Не спорьте, иначе я вас арестую. Знаю я вас, бродяг. Порядочные люди не покидают город посреди ночи.

Ориэлла тихонько улыбнулась в темноте. Отчего-то Великий Мадзурано производил неважное впечатление на представителей закона. В фургоне было жарко, душно и очень тесно. Но ничего, если удастся благополучно выбраться из города, эти неудобства с лихвой окупятся.

— Давайте, давайте, все вылезайте! — Расхаживая вдоль каравана, стражник стучал в дощатые стенки рукояткой меча. Ориэлла услышала нестройный хор жалобных и возмущенных голосов — это артисты неохотно выпрыгивали на землю. Стражник подошел к их фургону, и рука Ориэллы непроизвольно потянулась к мечу.

— А тут что у вас такого ценного, что вы так крепко заперли дверь? Давайте-ка отпирайте!

— Господин, умоляю вас, если вам дорога ваша жизнь, не надо ее отпирать! — запричитал Мадзурано. — Там опасные дикие звери!

— Опасные дикие звери, надо же! Да откуда они у вас, голодранцев? Вы и себя-то прокормить не можете… — С этими словами стражник начал отодвигать засов. Шиа и Хану дождались, когда дверь начнет открываться, и разразились таким леденящим душу рычанием, что стражник моментально захлопнул ее и задвинул засов.