Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дождь шел всю ночь. Шиб уехал на рассвете. Его одежда все еще была противно влажной. Он скользнул в машину, как вор, и поехал вдоль пустынного шоссе. Не было никакого желания возвращаться домой. Шиб заехал в ночной бар возле порта, заказал кофе, купил газету и прочитал ее, сидя в углу у окна, слушая грохот портовых грузовиков и пронзительные крики чаек.
Дождь шел всю ночь, словно небо мочилось кровью или исходило слезами самое сердце сумерек.
Наутро солнце ярко блестело в небе, чьи раны были промыты дождем, а груды облаков переместились к горам, укрыв их тяжелой мрачной мантией.
Шиб потянулся и зевнул. Вернувшись к себе, он проспал два часа, и теперь ощущал неприятную клейкость во рту и тяжесть в голове, Внезапно он осознал, что провел эту ночь с Бланш Андрие, и эта мысль окончательно пробудила его. Он был потрясен. Как такое могло произойти? Он едва ее знал, она была замужем, католичка, мать семейства, любила мужа, совсем недавно потеряла дочь— как она могла переспать с посторонним мужчиной? И почему именно с ним?
Шиб потер виски, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но они оставались такими же непроницаемыми, как нависшие над вершинами гор облака. Резко зазвонил телефон.
— Мог бы и перезвонить! Гаэль.
— Вчера кое-что случилось... — И Шиб рассказал ей про убитого щенка.
— А Элилу? — спросила она. — Ее больше не трогали?
А ведь он даже не проверил! Слишком был занят матерью, чтобы беспокоиться о дочери, с отвращением подумал о себе Шиб.
— Надеюсь, — сказала Гаэль, — что полиция найдет того ненормального, который украл ее тело, потому что, скорее всего, именно этот человек изнасиловал ее и убил. По крайней мере, не думаю, чтобы в округе было много подобных типов.
Шиб промычал в ответ что-то утвердительное. Больше всего ему бы хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил, что он на самом деле чувствует, помог разобраться с ощущениями, наклеить на них ярлыки, чтобы они перестали метаться внутри, беспорядочно толкаясь и причиняя ему почти физическую боль.
В конце концов они с Гаэль условились, что встретятся днем, чтобы поесть пиццу где-нибудь на набережной.
Едва он повесил трубку, как телефон снова зазвонил. На сей раз это оказался Грег. У Айши сегодня выходной, сообщил он. Не хотят ли Шиб с Гаэль присоединиться к ним? Шиб ответил, что да, и повесил трубку. Через несколько минут раздался третий звонок.
— Что вы сделали с моей женой?
Он почувствовал, как у него подкашиваются ноги.
— Что, простите?
— Она встретила меня сегодня утром, когда я вернулся, совершенно одетая, причесанная, накрашенная, — продолжал Андрие. — Расставляла цветы в вазы. Она сказала, что вчера у вас с ней был долгий разговор о жизни и смерти и что после него она почувствовала себя лучше.
— Да... в самом деле... Этот тип что, издевается?
— Вы ведь не забивали ей голову всякой ерундой вроде вуду, я надеюсь?
«Нет, друг мой, уж если я ей что и забивал, то совсем не голову...»
— Вы же знаете, я родился здесь, а не в Африке, — вслух сказал Шиб.
— Да, знаю, но... Видите ли, после смерти Леона Бланш увлеклась спиритизмом. К счастью, вмешался Дюбуа, и этому был положен конец.
— Нет, не беспокойтесь, речь не шла ни о вуду, ни о спиритизме...
«Я ее просто оттрахал, так что не беспокойтесь».
— Хорошо. Что касается убитого щенка Осмондов, полицейские уже приехали. Собственно, я из-за этого и звоню. Они хотят задать вам несколько вопросов, поскольку именно вы его нашли. Можете сейчас приехать?
— Да, конечно.
— Только ни слова обо всем остальном, — добавил Андрие, понизив голос.
— Не беспокойтесь.
Шиб остановил машину у ворот и вздохнул. Он слегка нервничал. Нечего сказать, приятная перспектива — увидеть Бланш в обществе мужа после вчерашней ночи! Да, они серьезно влипли. Это ведь сущее предательство. Старый добрый адюльтер на фоне криминальной драмы... Подходящий сюжет для желтой прессы...
Полицейская машина была припаркована рядом с «ягуаром» Андрие. Шиб осторожно обошел ее. Из-за дома доносились громкие мужские голоса.
Полицейский комиссар рассматривал содержимое тачки, пока его юный помощник делал записи в блокноте. Услышав шаги Шиба, комиссар повернулся к нему. Лет под пятьдесят, багровое лицо, добродушный вид.
Шиб подошел и представился. Они с комиссаром несколько минут поговорили. Лейтенант записывал показания. Затем комиссар посетовал на увеличение бессмысленно жестоких преступлений, на распущенность молодежи, прозрачно намекнул на рост числа иммигрантов. Шиб внимал, изображая почтительного белого негра.
— Но вы ведь не думаете, что это сделали окрестные мальчишки? — спросил он комиссара, машинально поправляя узел галстука.
— Нет, — с сожалением вздохнул тот, — думаю, это какой-нибудь чокнутый наркоман или кто-то в этом роде. Вы же знаете, есть множество придурков, которые шляются повсюду. Далеко не все из них официально признаны сумасшедшими.
— Местный ветеринар говорил мне, что, возможно, в округе появился маньяк, убивающий собак.
— Ведется расследование, — с непроницаемым лицом сказал комиссар. — Поверьте, мы делаем свою работу на совесть.
— Но мы в этом уверены! — послышался голос Андрие, подошедшего к ним.
Он пожал руку Шибу и повернулся к комиссару:
— Полагаю, вы уже побеседовали с Джоном Осмондом?
— Да, но он не сообщил нам ничего нового. Что ж, сейчас мы заберем тело щенка с собой, на случай, если потребуется вскрытие. Я буду держать вас в курсе дела, месье. Примите мои соболезнования.
Андрие растерянно моргнул.
— Спасибо, — сухо поблагодарил он.
Не человек, а статуя, подумал Шиб. Сам он тоже пытался стать человеком-статуей, но по нему расползались трещины.
Полицейские ушли. Андрие повернулся к Шибу:
— Они обнаружили следы в перелеске. Кто-то был здесь накануне. Судя по всему, мужчина. В легкой обуви.
Он бросил быстрый взгляд на мокасины Шиба.
— Проблема в том, — продолжал Андрие, — что щенок был убит раньше. Так что это убийство не связано с ночным визитером.
— Но, по крайней мере, теперь известно, что какой-то незнакомый человек бродил поблизости, — с трудом произнес Шиб. Он буквально заледенел от страха.
— Вот именно. Я распорядился поставить на калитку электрическую сигнализацию. Незачем зря искушать дьявола.
«Причем в буквальном смысле слова, если верить отцу Дюбуа».
— Может, было бы разумнее рассказать им обо всем? — осторожно спросил Шиб.
— Я уже объяснял вам свою позицию. Я не хочу никаких папарацци, не хочу назойливых расспросов и лишних подозрений. Только не сейчас, моя жена и без того достаточно натерпелась!