– С Кейт все в порядке? – спросил этот кто-то, и Кейт узнала голос Уолтера Эрла.

– Я в порядке, Уолтер, – откликнулась Кейт и пошла ему навстречу. – Как Милли? Кто-нибудь пострадал?

– Милли сидит у тебя на заднем дворе. Мне кажется разумным не распрямляться в полный рост, поэтому она там и сидит. Люди отступают за дома, за машины. Здесь мы вне досягаемости?

– Тут они нас не достанут, – сказал Келвин. – По крайней мере, из винтовок.

– В детской выбило окно, – тихо сказала Кейт, и ужас происходящего накатил на нее с новой силой. Что, если бы ее дети были там? Сердце сжалось от ужасной мысли.

– Тогда что нам делать? – спросил Уолтер.

– Надо строить баррикады, чтобы между нами и ими было как можно больше барьеров. К тому же я уверен, что у них есть либо приборы ночного видения, либо инфракрасные указатели. Они работают только до четырехсот ярдов, так что нам надо держаться подальше – дальше четырехсот ярдов от точек обстрела. Пули все равно будут долетать, но по крайней мере мы будем знать, что они стреляют вслепую, и, возможно, им просто не захочется напрасно растрачивать боезапасы.

Отвечая на вопросы Уолтера, Келвин чуть подтолкнул Кейт к выходу. Выйдя на крыльцо, Кейт остановилась. У нее во дворе собралось человек двадцать-тридцать. Большинство сидело на голой земле. Почти все мужчины и некоторые женщины имели при себе оружие. Вокруг была сплошная темнота, и Кейт вдруг с особой остротой осознала, насколько успокаивающе действует на человека свет в окнах соседних домов.

Келвин чуть надавил ладонью ей на спину и, когда Кейт спустилась с крыльца, нажал на плечо, чтобы она пригнулась.

– Фундамент прочнее, чем стены, – тихо сказал он. – Лучше защищает. – Повысив голос, он сказал: – Слушайте все! Нам надо беречь батарейки. Отключите фонари. Нам хватит одного или двух.

Люди послушно отключили фонари, и всех словно накрыло черным одеялом. Келвин оставил свой мощный фонарь включенным. Кейт начала бить дрожь – холод пробрался сквозь пижаму. Она пожалела, что не надела куртку. Откуда-то из темноты донеслось:

– Мне холодно. – Но жалобы в этих словах не было. Простая констатация факта.

– Сейчас нам надо определиться по двум пунктам, – сказал Келвин, – кого не хватает и кто ранен.

– Хотелось бы знать, кто по нам стреляет, – заметил Милли.

– Об этом потом. Кого тут нет? Оглядитесь, посмотрите, здесь ли ваши соседи. Крид пошел к Нине. Кто-нибудь их видел?

Пару секунд стояла тишина, затем голос за спиной Кейт: произнес:

– Ланора бежала следом за мной, но сейчас я ее не вижу.

Ланора Корбейт жила во втором доме от моста, с левой стороны.

– Кого еще нет? – спросил Келвин.

Люди окликали друг друга, осматриваясь по сторонам. Выявились недостающие: пожилая чета Старки; Рой Эдвард и его жена, Джудит; семья Контрерас: Марио, Джина и Ангелина; Норман Бокс и другие. Сердце Кейт словно сжали ледяные тиски. Увидит ли она снова этих людей? И Нина. Нина! Нет. Она не могла потерять свою подругу. Она отказывалась принимать такое.

– Хорошо, – сказал Келвин, когда список перестал пополняться новыми именами. – Давайте я пересчитаю всех по головам, чтобы мы знали, сколько нас.

Он посветил фонарем вокруг, на краткий миг высвечивая лицо каждого, и на каждом из лиц Кейт видела ту же смесь ужаса, недоумения и гнева, что, наверное, была написана и у нее на лице. Она видела, как люди жались друг к другу, ища друг в друге успокоения и тепла, и тогда, только тогда, она вдруг подумала о будничном: о том, что людям холодно, что надо вынести одеяла, теплую одежду, все, что поможет согреться. Хорошо бы сварить кофе, но как, если нет электричества. У нее есть газовая плита. Мозг работал с трудом, со скрипом, но понемногу туман в голове начал рассеиваться.

– Кто-нибудь ранен? – спросил Келвин еще раз после того, как тщательно пересчитал всех, кто собрался во дворе у Кейт. – Я не говорю о растянутых лодыжках или о поцарапанной коленке. Есть огнестрельные ранения? Кровь у кого-то течет?

– У тебя, – не без язвительности сказала Шерри Бишоп. Кейт стремительно обернулась. Келвин ранен? Потрясенная, Кейт смотрела на него во все глаза. Келвин вскинул руки и окинул взглядом свое тело, словно не понимая, о чем говорит Шерри.

– Где? – спросил он.

Кейт заметила кровавые полосы на его руках.

– Твои руки, – сказала она и начала приподниматься. В мгновение ока он оказался рядом, положил руку ей на плечо, надавил.

– Не вставай, – сказал он тихо, только для нее. – Я в порядке, это порезы от стекла.

В понимании Кейт порезы надо лечить вне зависимости от того, от чего они получены. И если сидеть безопаснее, чем стоить, то почему он стоит?

– Если ты не сядешь, – тем же тоном, каким она говорила с мальчиками, сказала Кейт, – то я тоже встану. Выбор за тобой.

– Я не могу сидеть. Мне надо сначала кое-что сделать…

– Сядь.

Он сел.

Кейт на коленях подползла к нему.

– Шерри, ты мне не поможешь? Принеси фонарь, я хочу посмотреть на эти порезы. И еще мне надо взять бинты из…

– Аптечка первой помощи на крыльце, – сказал Келвин. – Я оставил ее там.

– Пожалуйста, кто-нибудь, принесите сюда аптечку. – Кейт чуть повысила голос, и Уолтер пошел выполнять ее просьбу.

– Не распрямляйся, – добавил Келвин, и Уолтер послушно согнулся пополам.

Сзади футболка Келвина была влажной и липкой. Шерри взяла фонарь Келвина и направила луч света ему на спину. Он поднял футболку. Кровь текла из множественных неглубоких порезов на спине, но на правом трицепсе был порез более глубокий и еще один – на левом плече.

Уолтер притащил аптечку. Шерри посветила фонарем, и Кейт достала стерильные бинты. Вскрыв упаковку, Кейт принялась разматывать бинт.

– Не знаю, что мы будем делать, если эти глубокие порезы придется сшивать, – пробормотала Кейт, обращаясь к Шерри.

– У меня в аптечке есть шовные материалы, – сказал Кевин, пытаясь повернуть голову так, чтобы оценить глубину пореза.

– Тихо! – рявкнула Кейт. И то, что обычно работало с близнецами, сработало и тут. Келвин замер и вернулся в исходно положение.

Она молча промыла ранки и наложила ватные тампоны на ранки поглубже. Увы, из ранок все еще сочилась кровь, ватные тампоны прилипли, что позволило ей наклеить поверх ватных тампонов пластырь. Затем она намазала ему спину антисептической мазью. Кожа была холодной и влажной, он не просто был слишком легко одет для такой прохладной погоды, но еще и вспотел. Должно быть, он сильно замерз, но как-то умудрялся не дрожать от холода.

– Ему надо найти что-нибудь теплое, – шепнула она Шерри.