поддакивать я. – А еще что он любит? Может быть, морепродукты? Или в детстве о собаке мечтал?

- Какой ребенок о собаке не мечтает. – Усмехнулась с пониманием тетушка. – Да только ему теперь о своих детях мечтать положено. А собаку потом своему ребенку заведете. Все же без детей не дело это.

Я пожала плечами. Чисто теоретически, я была не против детей, но сейчас, когда надо мной висела возможность остаться матерью одиночкой в ближайшем будущем, дети вызывали во мне страх. Благо, Йохан как раз все понимал, и вопрос о возможных детях не поднимал.

Я же внимательно изучила свои колдовские книги и по рецепту сварила себе противозачаточное средство, и не забывала его принимать.

Ко всему прочему, я подозревала, что рождение ребенка – это тот спусковой крючок для срабатывания проклятья. В самом деле, все мои предки успевали размножиться, прежде чем проклятье сводило мужчин в могилу. Поэтому я побиралась тянуть с ребенком до последнего. А в идеале вначале разобраться с проклятьем.

- А еще можешь ему купить что-то для души. – Предложила тетушка. – Может быть расчёску? Или бритву?

- Он же вроде бы не бреется.

- Милая, мужчины за своей бородой порой ухаживают получше чем за невестой. Кто туда бантики вплетает, кто притирания делает и лосьоны специальные для густоты втирает, кто воском укладывет.

- По-моему, - решительно заявила я, - Йохан просто ленится бриться.

- Не без этого. – Заметила тетушка Ири и подмигнула мне. – А давай по кофейку дерябнем, а? С ликерчиком?

От такого предложения грех было отказываться, и я согласилась. Правда, когда тетушка принесла две чашечки, больше напоминающие две суповые миски, я невольно крякнула. А уж когда пригубила ее, то и вовсе удивилась: ликерчика там было явно больше чем кофе, или в крайнем случае, один к одному.

- Ты, может быть, голодная? – Уточнила тетушка, когда я от неожиданности закашлялась, сделав первый глоток. – Я могу быстренько картошечки пожарить с лучком. Или вот, бутербродики сделать.

Вообще-то я еще не слишком проголодалась, но глядя на чашку ликера, поняла, что, если я хочу пережить задушевные посиделки с тетушкой, это все нужно как следует закусывать.

- Бутербродики. – Решила я. – Я помогу резать.

- Ой, да прям. – Отмахнулась тетушка. – У меня уже все порезано, сейчас я еще картошку порежу и пожарю. А то знаю я таких как ты, вначале отказываешься, а потом все сметешь. Что может быть лучше картошечки с лучком? Да со сметанкой? Или ты драников хочешь?

Я чувствовала, что через пару часов я захочу умереть. Особенно если тетушка решит повторить чашечки с кофе и забудет туда добавить кофе. Судя по всему, ликер был крепленым, причем не меньше, чем самогоном.

- Значит просто картошечки. – Не стала слушать тетушка моих робких заверений, что я не голодна и мы же просто попьем кофейку и мне вообще надо идти подарок мужу выбирать.

- Ой, да успеется. – Отмахнулась она. – И вообще, не стоит слишком баловать его.

- Любимого мужа можно немного и побаловать. – Я сделала вид, что не заметила ее противоречия самой себе. – Он же меня балует.

- Ему положено. Мужу всегда надо радовать жену.

- Отличная мысль. – Согласилась я. – Мне нравится.

- Слушай, к черту этот кофе. Он только вкус портит. Давай по маленькой.

Мне оставалось только согласиться, потому что тетушка уже разложила жареную картошку по тарелкам и щедрой рукой набулькала настойки по пузатым глиняным кружкам.

- Сальце вот бери. Давай, за встречу.

Мы выпили, и я торопливо закусила. Настоечка оказалась ядреной, и я с ужасом присмотрелась к огромной, судя по всему литровой (не меньше), бутылке. Оставалось надеяться, что тетушка упадет раньше меня. Но присмотревшись к ней повнимательнее, я поняла, что это вряд ли. Была она вполне крепка, и от первой порции разве что разрумянилась.

- Ну, между первой и второй перерывчик небольшой. – Заметила тетушка, вновь набулькивая нам по второй порции.

Вторая порция в самом деле зашла лучше, но я почувствовала шум в голове и легкое головокружение.

- Третью по традиции за любовь. – Заметила тетушка. – Ну, чтоб у вас с мужем все складывалось.

- Я больше не могу. – Простонала я.

- Да ты что, за любовь обязательно надо выпить!

Потом мы выпили за родителей, потом за дружбу, потом за миры, после за мир во всем мире и за детей, которым в этом мире жить. Выпили за Бога, что все видит, потом за традиции, которые надо чтить, а потом еще за женщин, на которых все хозяйство держится.

А потом я очнулась оттого, что на меня кто-то льет холодную воду.

- Эй, ты живая?

Я с трудом села. Мир кружился и в целом мне было как-то плохо.

- Вроде бы. – Ответила я, хотя язык еле ворочался во рту.

- Кто же знал, что ты такая слабенькая. – С сочувствием заметила тетушка, помогая мне сесть. Хотя мне больше всего хотелось лечь. – Сейчас, погоди маленько. Я тебе антипохмелин сделаю.

Она в самом деле замешала что-то в кружке, и заставила меня выпить. Вкус был ужасным: похоже на сырые яйца с перцем и какой-то кислой жидкостью. Но, морщась, я кое как протолкнула это в себя.

- Пойдем. – Помогла мне принять вертикальное положение тетушка. – Надо прогуляться.

Лично я больше всего хотела домой, лечь на кровать и умереть уже там, но тетушка имела другое мнение. И мы отправились к морю. Идти вначале было тяжело, но постепенно мне стало легче, и я даже смогла слушать бубнеж тетушки:

- Вот же молодежь-то пошла, а… пить совсем не умеют, чуток выпила и уже под столом лежит, лежит, сопит, а вот помрет, мне-то что делать? Новая ведьма — это всегда проблемы. Со старыми еще разобраться не успели. Да и сыночка любимый печалиться будет.

- Какой еще сыночка? – Прохрипела я.

- Ой, да не важно… - отмахнулась тетушка. – Не нагружай голову. Она у тебя и так скорбная. Ты дыши-дыши. Потом легче станет.

Постепенно мне стало еще лучше, но не так, чтобы я хотела гулять и не хотела лечь и полежать дома.

- Раздевайся. – Велела тетушка на берегу моря.

- Что?

- Купание оно всегда при отравлениях помогает. Всю хворь целебной водичкой вымоет из тебя.

- Не