– Здравствуйте, – подошел к Алине. – Вы дочь Мельниковой?

– Да, – сорвалось с губ, – я.

– Ваша мать скончалась. Десять минут назад. Мне жаль, – ему было неприятно говорить, глядя на эту девочку, глаза которой с каждым его словом блестели все ярче. – Мы пытались, но ее привезли уже в коматозном состоянии. Точная причина будет ясна после вскрытия, но по всем признакам острое отравление алкоголем, всего скорее, некачественным. Как долго она пила?

– Лет семь, последние три особенно, – прошептала резко осипшим голосом.

– Понятно. Вам, может, воды?

На что Алина помотала головой:

– Я тут… посижу… мне надо… – и потекли слезы.

– Хорошо. Если будет что-то нужно, обратитесь на пост.

Доктор ушел, и снова наступила тишина.

Алина медленно опустилась на лавку, сейчас она не слышала даже лампу, все звуки разом стихли. Слезы бежали по щекам и капали на пол, поначалу Алина следила за тем, как следующие слезинки падали точно туда же, куда и предыдущие, а потом прикрыла глаза. Теперь она одна… вообще. Отец, считай, тоже умер. Как ушел, так и все. Тем же днем забыл о том, что до этого десять лет растил дочь. Теперь и мамы нет. Теперь у нее никого нет.

Бедняжка даже не заметила, как рядом кто-то сел. Очнулась, ощутив касание, ее взяли за руку.

– Ты? – подняла взгляд.

– А кто же еще? – подтянул Алину к себе поближе. – Иди сюда, моя гордая фея.

– Ее больше нет, – пролепетала дрожащими губами.

А Рома ничего не ответил, просто обнял, крепко обнял. Так они и сидели около часа. Динь-Динь слушала его сердце, дыхание. И боль немного стихла, голова просветлела. Он здесь, он рядом, он не позволил остаться одни на один с горем.

– Я понимала, что рано или поздно такое может произойти, – прошептала чуть слышно, – но верила в лучшее. Видимо в этом я вся… верю в то, чего никогда не произойдет.

– Все мы верим в лучшее. Особенно если это касается наших близких.

– И что мне теперь делать? – спрятала лицо в ладонях.

– Алин. Ты не одна, слышишь? – убрал ее руки и заглянул в любимые зеленые глаза. – Мы вместе. Были, есть и будем вместе. Я ведь тебя не отпущу.

И Алина уткнулась носом ему в шею.

С того дня прошла неделя. Маму похоронили рядом с бабушкой на Кузьминском кладбище. Организацию похорон полностью взял на себя Рома, Алину же постарался лишний раз не привлекать, его фея совсем сникла. В первые два дня еще держалась, а потом расклеилась. Почти не ела, глаза не просыхали от слез. А уж после того, как проводила мать в последний путь… Алина то злилась на нее за слабохарактерность, то жалела, то ненавидела Игоря, ведь кроме нее, Ромы и тети Иры больше никто не пришел на похороны. С другой стороны оно и к лучшему.

Как все закончилось, Довлатов посадил Алину в машину и отвез к себе. И вот, уже три дня как фея снова живет в его доме, и пусть в другой комнате, но осознание того, что она рядом греет душу и сердце.

– Привет, – Рома зашел в кухню, где его Динь-Динь уже накрыла на стол.

Так каждое утро, она встает заранее, готовит, подает. Видимо в знак благодарности, а хотелось бы, чтобы из-за любви.

– Привет, – заблокировала плиту и развернулась к нему. – Выспался?

– Вроде…

– Вот и я… вроде. Сегодня поеду в универ. И так неделю пропустила.

На что Рома тут же нахмурился.

– Но ты же вернешься? – и опустился на стул.

А она подошла к нему, всмотрелась в карие глаза, после чего склонилась и поцеловала. От губ перешла к щекам, носу, лбу, потом снова вернулась к губам. Конечно же, Рома не смог долго терпеть. Уже через пару минут Алина сидела на нем полностью обнаженная.

– Ты понимаешь, что после такого переедешь в мою спальню? – целовал грудь, руками ласкал попу. – Точнее в нашу.

– Понимаю, – обняла его за шею. – Более того, с радостью задержусь там.

– Желательно насовсем, – спустил с себя шорты.

– Довлатов, не наглей, – впервые за неделю улыбнулась без тоски в глазах.

– Я не наглею, Мельникова, я люблю тебя, – и осторожно вошел в нее.

– И я люблю тебя, – произнесла на выдохе.

Этого оказалось достаточно, чтобы мужчине сорвало голову. Рома схватил Алину и повалил на стол. С каждым его движением фея вздрагивала, выгибалась ему навстречу. Скоро Рома накрыл ее собой, впился в горячие влажные губы и еще ускорился. Им было плевать на падающие тарелки с вилками, на яблоки, что рассыпались по полу. И закончилось все ярким взрывом обоих. В каждом накопилось столько энергии, столько желания, что терпеть не хотелось. Но Рома не торопился подниматься, он продолжил ее целовать.

– Не боишься опоздать на работу? – гладила его по волосам.

– Не боюсь. А ты не хочешь перейти ко мне?

– Нет, однозначно нет. Ты жуткий начальник, – усмехнулась. – Мне куда комфортнее работать с новым управляющим Румпеля.

– Это еще с кем?

– С одной очень экстравагантной девушкой. В нее, кстати, Филя втрескался по самые томаты.

– Да у вас там не кофейня, а прямо-таки клуб знакомств.

– Что есть, то есть. Может, поедим уже? Мне не очень удобно лежать на гренках.

Рома помог ей сесть, после чего отклеил от спины два ломтика поджаренного хлеба и положил их себе в тарелку.

– Будешь это есть? – уставилась на гренки.

– Естественно. Они ж теперь еще вкуснее стали.

Но за завтраком Алина снова погрузилась в размышления, глаза наполнились печалью. Роме было искренне жаль ее, однако с этим ничего не поделаешь, надо просто пережить, переболеть. Однако кое-что он все-таки придумал, чтобы немного привести свою фею в чувства.

– Ты сегодня только в универ?

– Нет, сначала на работу.

– А чего молчишь? Тогда вместе поедем. И как закончишь, набери мне, я встречу.

– Извини, просто в голове каша.

После завтрака они быстро приняли душ, собрались и поехали. Как же Вася с Филей были рады видеть соратницу. Все-таки коллектив сразу терял целостность без одного из них.

– Динька, – обняла ее Василиса. – Наконец-то! Ты как? – вцепилась в нее, осмотрела с ног до головы. – Вроде выглядишь ничего.

– Я в норме.

– Блин, без тебя скучно. Может, вернешься ко мне? – и подмигнула. – Или Довлатов теперь с собаками стережет? Вы как там? Помирились?

– Помирились, помирились, – залилась румянцем.

– Все-таки молодец Роман Викторович… Не прощелкал свое счастье.