10

И все же не разум и не интеллект приводили Михася Сумского к сумасшедшим решениям. Он хорошо выспался, почувствовал прилив сил и решил действовать. Самым кошмарным и болезненным было снятие гипса с руки и плеча. А тот еще, как назло, прилип к коже. Пришлось отодрать. Ключице гипс в принципе не нужен, а для руки он необходим. Что его радовало как ребенка, так это движение пальцев. Поднять или согнуть правую руку он не мог. Она болталась плетью. От бинтов он избавился. Вот только свежая рана, зашитая тремя часами ранее, осталась перевязанной.

Он передохнул и пошел на дело. В первую очередь он побрился, купил пудру и седой парик. В хозяйственном швабру, ведро и халат. В подъезде переоделся, обернул вокруг живота пиджак. Из него получилась отличная уборщица, толстоватая, пожилого возраста. В таком костюме он взял частника и объехал еще пару магазинов. Где работал муж Киры, он отлично знал. Бывал там не раз и даже продал Евгению тот самый поганый «наган», когда-то украденный у инкассаторов.

Через служебный вход он прошел свободно. На уборщицу никто не обратил внимания. На нервы действовала только правая рука, которую нельзя было прятать. Просто не действовала и вызывала боль, если за что-то задевала.

Пешком он поднялся на третий этаж, заглянул в пару кабинетов, все шло как нельзя лучше, и Вера уже сидела в директорском кресле.

До туалета двенадцать шагов. По привычке он едва не зашел в мужской, но вовремя очнулся. Ему пришлось два часа возиться с тряпками, дожидаясь нужного момента. На одну из кабинок он повесил табличку «Не работает».

И вот судный час настал. Вера зашла в туалет, но не одна. Вторая женщина ей сказала: «Я пока в столовой место займу. Не задерживайся».

– Не беспокойся. Теперь я в полном порядке.

На уборщицу она тоже не обратила внимания. Зайдя в кабинку, не заперлась. Михась сработал быстро. Неудобством была левая рука. Но он тренировался ежедневно.

Внезапно в кабинку вошла уборщица. Вера обомлела. Она ничего не могла сделать. Михась достал из кармана длинную вязальную спицу, острую с обеих концов. Он бил снизу и с большой силой. Спица вонзилась ей в шею возле подбородка, прошла сквозь череп и проткнула макушку. Вера даже не пискнула от страха. Михась ее поддержал, чтобы она не упала на пол, и облокотил на бачок. Проверил пульс, но не нащупал. На лице мертвой женщины было выражение ужаса. Глаза выкатились из орбит, но крови почти не было. Блузку залило. Михась подстелил ей под ноги мокрую тряпку. Затем перевесил табличку с соседней кабины. Дверь закрыл плотно и забил гвоздь в косяк двери. В этот момент в туалет вошла еще одна женщина.

– Господи! Зачем вы это делаете? Надо слесаря вызвать.

– Вызову, – сказал он мужским голосом.

Женщина даже вздрогнула.

– Горло простудил-ла, – добавил Михась.

И это в тридцатиградусную жару!

Старуха убрала молоток в карман, взяла ведро и вышла.

Уйти он успеет, а вот когда найдут труп, его не беспокоило. Ушел он тем же путем, не обратив на себя внимания.

Он остановил такси и назвал адрес, где жил с Кирой. Квартира пустовала, он снял ее надолго. Хозяева были дипломатами и уехали в Сомали на три года. Так что это место было самым подходящим. После такого тяжелого дня он выбился из сил. Кровать стала его единственной мечтой.

11

Пришлось забыть о приходе генерала и о приказе об отпуске. Известие пришло неожиданно. На работе в туалете была убита Вера Сошальская. Воронихин приказал охране оцепить место происшествия и велел ждать его. Он вмиг собрал свою бригаду и выехал на место, никому ничего не докладывая.

Картина выглядела банально. Вера сидела на унитазе с запрокинутой назад головой, а из горла торчала длинная вязальная спица.

– Что скажешь, Палыч? – обратился Воронихин к криминалисту.

Старик внимательно осмотрел рану.

– Туалет женский, спица вязальная, но удар наносил мужчина. Причем левой рукой. У женщины не нашлось бы столько сил, чтобы пробить череп насквозь и выпустить кончик из затылка.

– Левша? Везет нам на леворуких. Дроздов тоже был левшой.

– Меня другое поражает, – продолжал криминалист. – Со спицы мы отпечатков не снимем. Очень тонкая. Но главное, что она гладкая и в руках скользит. Воткнуть он мог, но не насквозь. Ее могли держать плоскогубцами, но потерялась бы точность удара. А здесь точный расчет.

– Надо так понимать: убийца ждал ее снаружи. А дверцы кабинок здесь не запираются, – задумавшись, произнес Воронихин.

– Выйди, Сережа, в коридор. Там толпа. Свидетели найдутся.

– Это точно.

– Смотри на это. Табличка «Не работает» и торчит гвоздь. Забит хреново. Рывком открыть можно.

– Забивал-то левой рукой. А правая не работает после ранения.

– Ты думаешь, Сумской ее убрал?

– Не Кира же. Рано Вера вышла на работу.

– Послушай, Сережа, а если Вера стреляла вчера в Михаила?

– Отсюда поедем туда, где раздавались выстрелы.

Воронихин вышел в коридор, заполненный людьми. Стоял гул.

– Так, тишина! Идет следствие. Вы мешаете. Прошу разойтись, кроме тех, кто что-то видел.

Охранники разогнали толпу. Остались только две солидные дамы. Одна тут же заговорила:

– Поначалу я мертвую Веру не видела. Когда я вошла в дамскую комнату, старушка-уборщица забивала в дверь гвоздь. Очень неловко. Я ей сказала, что лучше бы вызвать слесаря, у нас их много. Она буркнула «Вызову», но каким-то мужским голосом. Потом убрала молоток в карман и вышла. Пожилая, седая, с платком на голове, в синем халате и брюках. Это в такую-то жару! Но я подумала о другом. Молоток тяжелый, а ведро пустое. Почему в него не положить молоток?

– А что она делала правой рукой? – спросил майор.

– Не знаю. Она ее держала в кармане. Постоянно.

– Дальше.

– Когда я вышла в коридор, мне встретился слесарь. Меня удивило, что без инструментов. Я спросила: «Вы в наш туалет идете?» Он хмыкнул: «У нас обед». Я возмутилась: «Но нас может затопить».

Он с недовольным видом прошел со мной. Увидев гвоздь в двери, ругаясь, дернул дверь, и она тут же открылась. А там такое, что страшно вспомнить. Ну, мы и вызвали вас.

– Эту уборщицу вы видели раньше? – спросил Воронихин.

– Нет. Очень крупная женщина, полная и высокая. Таких у нас нет. По крайней мере, на нашем этаже.

– А вы что скажете? – спросил он вторую женщину.

– Мы с Верой вместе пошли на обед. Она заскочила в туалет, а я пошла занимать очередь в столовую. Сегодня она была веселой и в приподнятом настроении.

– А кто ее усадил в директорское кресло? – задал вопрос от балды Воронихин.