– Че-пу-ха! – перебила Анна. – О какой смоле речь? Я лично ни о чем таком не говорила. Я говорила о свободе, которую дает бездетность. О возможности путешествовать по всему миру. О многих других возможностях, которые мы только-только начали постигать. Старость, зрелость… Когда они еще будут и будут ли? Когда была война, мы слишком близко подошли к тому, чтобы утратить свободу, потерять наши привилегии. Все это у нас чуть было не отняли, и теперь мы должны наверстать упущенное. Я уверена – ни один человек, если он только в здравом уме, не захочет добровольно связывать себя брачными узами, взваливать на себя заботы о доме, о семье. Чего ради мы должны отказываться от свободы, за которую наши юноши и наши мужчины – а среди них был и мой кузен, и твой брат, Гидеон, и душка Эдвин, и многие, многие другие – отдали свои жизни? Они пролили свою кровь, чтобы мы сейчас могли жить так, как нам хочется, как нам нравится. И лично я ни за что не променяю эту купленную дорогой ценой свободу на унылую и беспросветную жизнь, которой жили моя мать, моя бабка, моя прабабка и так далее… Свобода – вот наивысшее благо, и я намерена воспользоваться им наилучшим образом.

Гидеон пожал плечами. Арлетта заметила, что при упоминании о брате улыбка сползла с его лица, и оно сделалось замкнутым, серьезным.

– Что ж, – промолвил он, – если высшая свобода заключена в том, чтобы жить, как хочется, в таком случае мне хочется удачно жениться и завести как минимум четверых детей.

Анна улыбнулась и сжала пальцы Гидеона в своих.

– Ты просто прелесть, Гидеон! Женщина, которая выйдет за тебя замуж, будет очень, очень счастлива, только… только заботься о ней как следует. И не вздумай опять сбега́ть в Бельгию. Твоя жена должна все время чувствовать себя словно на пьедестале.

– Нет ничего проще, – пошутил Гидеон. – Моя работа в том и заключается, чтобы ставить женщин на пьедестал. Вряд ли когда-нибудь будет по-другому.

Анна со смехом махнула рукой и повернулась к Арлетте.

– А ты что скажешь? Ты тоже из тех, кто торопится выйти замуж, или все-таки нет?

Арлетта неуверенно пожала плечами. Ей казалось – еще совсем недавно она была ребенком, который жил в мире грез и мечты. Потом началась война, которая продолжалась долгих четыре года, а когда наконец-то наступил мир, она по-прежнему не имела четких представлений о том, какой ей бы хотелось быть. Но сейчас, пока Арлетта смотрела на свою соседку, на ее изысканно красивое лицо, на ее ярко-красные губы, гордую осанку и глаза, в которых светился незаурядный ум, ей вдруг пришло в голову, что она хотела бы стать такой, как Анна. Ну, или очень на нее похожей.

– Нет, – сказала она. – Я никуда не спешу, во всяком случае – пока.

Анна посмотрела на нее с легким удивлением и неожиданно улыбнулась.

– Вот и хорошо, – сказала она. – Вот и правильно.

И Арлетта тотчас почувствовала, как у нее стало легко на сердце. Она не сомневалась, что сделала правильный выбор.

1995

На голове старика-букиниста было всего три пряди волос – одна цвета прогорклого масла, вторая – цвета темного имбиря и третья – седая. Все три были любовно уложены, обрамляя широкую, покрытую старческими пигментными пятнами лысину. Лицо букиниста обвисало складками, приоткрытый рот казался полным слюны, и когда он говорил, в его голосе проскакивали гнусавые нотки. Чтобы рассмотреть как следует книгу, которую он держал в руках, старик воспользовался старомодным пенсне.

– Невероятно! – проговорил он. – Потрясающе! Где вы ее взяли?

Эти последние слова были сказаны чуть ли не с подозрением. Похоже, старик был уверен, что только сегодня утром Бетти украла книгу с прикроватного столика какой-нибудь высокопоставленной вдовы.

– Она перешла ко мне по наследству, – объяснила Бетти. – Эту книгу оставила мне моя бабушка.

Букинист кивнул и, протерев пенсне полой пиджака, снова нацепил его на свой необычной формы нос.

– Это второе издание… Оно, конечно, не такое ценное, как первое, но и не пустяк, да, не пустяк! Если учесть, что… О боже! А это что такое?! – Он перевернул лист и с безутешным видом уставился на сделанную Арлеттой дарственную надпись. – Ваша бабушка была, гм-м… знаменитостью? Или достаточно известным лицом? – с надеждой уточнил старик.

– Боюсь, что нет.

– Очень, очень жаль. Дарственные надписи, сделанные знаменитыми людьми, способны только повысить стоимость редких экземпляров, но это… – Он с сожалением провел кончиками пальцев по четко выписанным буквам. – …Боюсь, что это может рассматриваться только как изъян. Тем не менее книга все равно редкая и в хорошем состоянии. Если хотите, я могу продать ее для вас. Уверяю, желающие найдутся очень быстро.

Бетти слегка сглотнула и взглянула на старика с любопытством, пытаясь, впрочем, притвориться, будто ее не особенно интересует стоимость бабушкиного наследства.

– Да, я могу ее продать, – повторил букинист. – Фунтов за сорок, сорок пять примерно. Как вы на это смотрите?

Бетти снова сглотнула. Сорок пять фунтов! Именно столько стоил визит в салон красоты – визит, в котором она отчаянно нуждалась, особенно в свете последних событий. С другой стороны, она же не собиралась продавать книгу! В лавку букиниста она пришла только затем, чтобы узнать, вдруг в ней содержится хоть какой-нибудь ключ к ее дальнейшим поискам.

– «Маленькой мисс Каперс»… – прочитал букинист и, закрыв книгу, бережно погладил пальцами переплет. – Это вы, вероятно?

Бетти покачала головой.

– Нет, в том-то и дело… Это настоящая загадка. Некая Клара Каперс упомянута в бабушкином завещании, но никто из моих родных не знает, кто она такая.

– Есть о чем подумать, не так ли? – Букинист поправил пенсне и окинул Бетти каким-то умильным взглядом. – Если хотите знать мое мнение, то мне кажется: ваша бабушка надписала книгу для кого-то, кого она очень долго не видела… а может быть, никогда не видела. Когда она скончалась?

– Примерно два месяца назад, – неопределенно отозвалась Бетти, чьи мысли были в данный момент заняты другим.

– Любопытно. И загадочно. Я, знаете ли, люблю дарственные надписи на книгах, – с неожиданной откровенностью признался букинист. – Ведь за каждой из них обязательно скрывается какая-то своя история… Клара Каперс… – Он чуть заметно улыбнулся. – Интересно, кто она такая?..

– Я надеялась, что в книге может быть какой-то ключ, подсказка… – проговорила Бетти, вопросительно глядя на него.

Букинист снова повертел книгу в руках.

– К сожалению, нет. Скорее всего – нет. Ведь книга могла попасть к вашей бабушке откуда угодно.

Покидая лавку букиниста, Бетти забрала книгу с собой. Она засунула ее поглубже в сумочку, а сумочку не повесила на плечо, а прижала к груди. Не беда, что в книге не было никаких сведений о Кларе. Бетти была на сто процентов уверена: Арлетта твердо знала, что когда-нибудь внучка вручит книгу ее законной владелице.