– Хорошо. Только там едва ли солнечно в это время года. Уже осень. И в Венеции случаются наводнения, – мягко возражал Игорь.

– А мы наденем сапоги, – упорствовала Инга.

– А там ветрено.

– А мы оденемся теплее, возьмём куртки с капюшонами.

– Ты там была?

– Нет, ни разочку. А ты?

– И я не был. Не доводилось. Хорошо! Венеция, так Венеция.

Прилетели в аэропорт имени евангелиста Марко Поло, и сразу с воздуха попали на воду, вернее в Венецианскую лагуну. В Венеции кругом вода. Она начиналась прямо от аэропорта, и казалось, что она простирается повсюду. Ощущение возникало такое, будто это край земли. Край географии, как говаривали в школе.

В туристическом агентстве их снабдили подробной картой, чтобы они самостоятельно смогли определить единственно верный маршрут в хитросплетении венецианских каналов и улиц и беспрепятственно добраться до отеля. Инга и Игорь следовали указаниям, будто играли в следопытов. Схема движения местного водного транспорта напоминала московскую карту метро: красная, синяя, жёлтая и оранжевая линии причудливо огибали островки суши, петляли, пересекались и снова расходились. Первым делом нужно было правильно сесть на катер – на тот, который двигался по синей кривой.

Они дождались водного трамвайчика «вапоретто» и на нём поплыли к месту назначения, в самый центр архипелага. Инга посматривала в оконце и внимательно следила по схеме за остановками. Она догадывалась, что за бортом мелькали острова Бурано, Мурано, Лидо. Всё возникало и исчезало по мере движения катера, словно морской мираж, словно бесплотное мифическое видение. Заворожённые, они смотрели и не верили, что всё это реально существует, а не мерещится.

Всякое путешествие – это путь к себе, поиск себя и познание своего «я» в лабиринтах дорог. Путешествовать хорошо с надёжным спутником. Ещё лучше, если это спутник по жизни. Всякое странствие позволяет увидеть своего близкого друга в новом свете, в новых обстоятельствах.

В их паре Инга исполняла роль переводчика, потому что лучше владела языками, а Игорь создавал условия. Инге нравилось путешествовать с ним. Он не суетился, не проявлял никчемного беспокойства. Игорь был надёжен, спокоен и внимателен. Он доверял Инге, трогательно заботился о ней, и этим умилял её.

От пристани до отеля добирались тоже по карте, изредка обращаясь за помощью к полицейским. Итальянские блюстители порядка терпеливо и снисходительно поясняли и показывали, куда следовать русским туристам. Отель оказался в десяти минутах ходьбы от площади имени Святого Марка.

Оформившись в отеле, они тут же отправились гулять по узким, странным улочкам вместе с разноязыкой толпой туристов со всего света. Всё, что когда-то они оба слышали и читали о Венеции, вдруг ожило, обрело объём, цвет и запах. Всюду плескалась мутноватая, серо-голубая вода. В Венеции существовало две главные стихии – вода и воздух. Сам город будто бы дремал в туманной, холодноватой дымке. Город пешеходов и лодочников. Пристанище романтиков, мечтателей и безумных оптимистов. Город любви, карнавалов и изящного искусства. Роскошное увядание древнего поселения ощущалось повсюду, и от этого ещё острее чувствовалась мимолётность человеческого бытия, мысли, мечты, надежды, красоты.

Когда стемнело, улочки опустели. Люди разъехались. Оказалось, что многие прибывали в Венецию только на день. Ночью воцарилась тишина и пустота. Было настолько спокойно, что отчётливо слышался размеренный плеск воды в многочисленных каналах. Это звук баюкал, вызывал сонливость. Венеция погрузилась в ночную безмятежность.

Игорь и Инга вернулись в отель. Они отогрелись горячим чаем, искупались в джакузи и с удовольствием улеглись на широкую кровать с балдахином. Венецианская ночь заворожила их. Именно в Венеции Инга ощутила, что сплетается с Игорем невидимыми нитями, роднится с ним всё больше. Даже себе она не могла объяснить это странное ощущение. Мистический город напитал её впечатлениями и окрасил чувства новыми оттенками.

Инга вернулась в Москву с непреодолимым желанием упорядочить жизненное пространство. У неё имелось свободное время, и ей хотелось провести его с пользой.

– Можно я начну разбирать вещи в тех двух нежилых комнатах? – спросила она у Игоря. – Ты не волнуйся, я ничего не выброшу без твоего дозволения. Я просто всё разложу, протру, отмою. Позовём твою маму, покажем ей. Пусть распорядится, как поступить с вещами.

– Это не так просто, как кажется на первый взгляд, – предостерёг Игорь. – Тебе действительно хочется этим заниматься? Работа очень пыльная!

– Пока я жила у Бачурина, он меня вышколил, обратил в свою веру, – пошутила Инга. – Он привил мне синдром уборщицы. Мне постоянно хочется что-то помыть, натереть, разложить, упорядочить. Готовлю я неважно, а прибираюсь отменно.

– Хорошо, попробуй, – согласился Игорь. – Думаю, тебе можно доверить это дело.

– Я буду действовать очень бережно! – пообещала Инга.

И она погрузилась в толщу времён. Работа продвигалась медленно, потому что Инга рассматривала, вчитывалась, вдумывалась. Прошлое семьи Ветровых захватило её целиком.

В один из дней, именно среди старинной утвари, она ощутила непривычное головокружение и приступы тошноты. Инга решила, что ей не хватает воздуха. Она прошла на кухню, открыла форточку, налила себе сок и села на диванчик. Вскоре ей стало лучше, и она не придала значения временным недомоганиям.

На следующий день приступ дурноты повторился опять: вначале застучало в висках, потом голова пошла кругом, в желудке появились спазмы, возникли рвотные позывы. В обед её замутило от вида рыбы, и она не стала есть её. Вечером ей нестерпимо захотелось яблок, именно яблок, сочных, больших, с глянцевыми тугими бочками, с ароматами лета и сада. Она торопливо, жадно съела целых три штуки, и ей сделалось хорошо. Поздно вечером, почти ночью, ей вдруг пожелалось отведать сочную, горячую мясную котлету. Она мучительно засыпала, навязчивые желания вертелись в голове и мешали расслабиться. Утром Ингу беспричинно замутило в ванной. Она едва устояла на ногах. Пришлось схватиться за раковину и отдышаться.

Инга встревожилась. Организм как будто перестал ей подчиняться и вытворял какие-то нелепости. Обострилось обоняние, запахи раздражали, и почему-то хотелось беспричинно плакать. Немного подумав, она позвонила сестре Марьяне.

– Со мной что-то странное. Не знаю, кому показаться: терапевту или психиатру, – взволнованно сказала она.

– Расскажи мне спокойно обо всём, – попросила сестра. – Что ты чувствуешь?

Инга выложила ей всю правду о своих ощущениях. Сестра рассмеялась:

– Тебе ни к терапевту, ни к психиатру не надо! Тебе к гинекологу срочно нужно! Ты, похоже, беременна, сестрёнка!

– Разве это так бывает? – удивилась Инга.

– Так, так! Иногда и хуже. Иди на приём.

На следующий день Инга пошла в поликлинику. Она ждала своей очереди возле кабинета гинеколога и изучающее поглядывала на женщин. Каждая пребывала у врача примерно по десять-пятнадцать минут. Выходили с разными выражениями на лицах. Медсестра выглядывала в коридор и приглашала следующую пациентку. Миновал примерно час томительного ожидания. Вдруг в коридор вышла сама докторша. Она окинула очередь суровым взглядом сквозь очки и безапелляционно заявила: