— Он… Он приглашал меня к себе в команду. — Быстро моргая, отвечаю я, разглядывая лицо Вадима, находящееся так близко к моему. Мне становится жарко.

— Что? — Морщится Вадим, неосознанно крепче прижимая меня к себе. — Что это значит?

— Он предлагал мне… работу. — Терпеливо поясняю, немного отстраняясь.

— Работу? Какого характера? — Поморщившись, выплевывает Вадим. На его лице внезапно появляется такое выражение… В нем и отвращение, и возмущение, и злость, и неприязнь. Он смотрит на меня, как на продажную девку и даже инстинктивно отстраняется, будто боится испачкаться.

Я оторопело хлопаю глазами и открываю рот. От нахлынувшего возмущения, не могу вдохнуть. Такое ощущение, что он ударил меня наотмашь. Вырываю ладонь из его руки и отхожу на полшага назад.

— Какого характера??? Ты серьезно??? — Шиплю я, чувствуя, как сжимаются мои зубы, напрягаются мышцы шеи, и тяжело вздымается грудь.

Вадим моргает, удивленный переменой в моем поведении, отводит взгляд, и морщится, будто понял, что своим нелепым вопросом с огро-омным таким подтекстом, совершил большую ошибку. Его взгляд становится извиняющимся, он подается вперед, но я снова отступаю. На мое отступление, реагирует мгновенно: сжимает челюсть и недовольно поджимает губы.

— Ну… а ты что? Ты согласилась? — Спрашивает, уставившись куда-то в район моего плеча. Его зубы скрипят, ноздри раздуваются. Воздух между нами ощутимо накаляется.

— Ну что ты? Конечно, нет. Я ведь принадлежу тебе. — Испепеляя его суженными глазами, как можно более язвительно произношу я.

Злость, смешиваясь с алкоголем в моей крови, затмевает мой рассудок, и я не сразу понимаю, как неоднозначно звучит моя последняя фраза. Лишь спустя мгновенье замечаю, что лицо Вадима вдруг вытягивается, челюсть расслабляется, и взгляд странно меняется.

Пока меня накрывает осознание, пока я пытаюсь сама понять смысл и свое отношение к сказанному, воздух между нами будто начинает потрескивать от напряжения и сгущаться. В комнате будто становится меньше кислорода. Гораздо меньше кислорода.

Я замираю, хватаю губами воздух. Чувствую прикосновение одежды к коже, настолько чувствительным вдруг становится мое тело.

Вадим открывает рот, чтобы что-то сказать, но почему-то тут же захлопывает его. Шумно вдыхает. Быстро проходится взглядом по моему лицу и останавливается на моих губах.

Наблюдаю за этими переменами и чувствую, как в животе странно теплеет. Не знаю, виноват ли бокал шампанского, выпитый две минуты назад, или близость лица напротив, но я отчетливо чувствую, что что-то внутри меня происходит.

Вадим продолжает на меня смотреть, подается вперед, немного ближе. Он сглатывает так сильно, что я вижу, как дергается его кадык.

Внутри него тоже что-то происходит.

Я быстро облизываю пересохшие губы и медленно моргаю.

Вижу, как темнеют его глаза, и чувствую тяжесть внизу живота. Я знаю это чувство. Я помню его.

Моему телу нравится Вадим.

Вопреки моему желанию.

Мое тело испытывает влечение к Вадиму.

Вопреки моему желанию.

Моему телу плевать на мои желания. Оно хочет Вадима.

Я вижу, как от тяжелого дыхания вздымается его грудь, упакованная в стильный черный костюм. Он смотрит на мои губы, рвано вдыхает воздух и судорожно сглатывает. Я знаю, что это значит.

Тело Вадима испытывает влечение ко мне.

Семнадцатилетняя Агата внутри меня прыгает от радости и восторженно хлопает в ладоши. Двадцатипятилетняя Агата призывает всю свою волю, сжимает зубы и отходит на шаг.

Вадим дергается от неожиданности и тоже отступает. Кажется, он немного дезориентирован, пару секунд он продолжает рассматривать мое лицо, а после привычно сжимает челюсти, отворачивается и поспешно удаляется.

Наконец перевожу дыхание и расслабляю спину. Иду к столу и делаю глоток шампанского. Понимаю, что пора остановиться — в голове слишком легко, в животе — слишком странно, ноги слабеют.

Да я пьяна! Я позволила себе быть пьяной за много-много лет своей жизни. Внезапно этот факт меня безумно веселит. Я опускаю голову и улыбаюсь сама себе. Мое тело не хочет Вадима, оно просто пьяно. И виной всем этим неожиданным эмоциональным качелям обычный алкоголь. Я просто пьяна. Это все объясняет. И это просто прекрасно.

На радостях беру аппетитное шоколадное пирожное стоящее, на столе. Отправляю первую ложку в рот и блаженно прикрываю глаза.

— Ай-яй-яй, Агата. — Слышу знакомый голос за спиной.

Сбоку появляется лицо Тимура. Он пытается выглядеть осуждающе, но не может скрыть улыбку.

— Тебе нельзя сладкое. — С напускной строгостью произносит Тимур и пытается отобрать у меня десерт. Цепляюсь в тарелку мертвой хваткой и успеваю отправить в рот еще одну ложку божественного пирожного, прежде чем Тимуру все-таки удается его у меня отнять.

— Сегодня я нарушаю все правила. — Со вздохом глядя на тарелку, исчезающую на подносе проходящего мимо официанта, произношу я. Слегка пошатываюсь, пытаясь встать удобнее, чтобы проклятые туфли на так сильно сдавливали мои ступни.

— Сколько ты выпила? — Спрашивает Тимур и кладет ладонь мне на спину, чтобы поддержать. Чувствую, как его теплая рука прикасается к моей обнаженной коже и с огромным сожалением отмечаю, что мое пьяное тело никак не реагирует на это прикосновение.

Да что за черт? Настроение снова падает.

— Не так уж и много. — Ворчу я себе под нос, и, подняв глаза на Тимура, добавляю. — Отвези меня домой.

— Уже? Хорошо. — С готовностью отзывается Тимур и подставляет мне свой локоть.

С удовольствием опираюсь о его руку. Мне хочется поскорее снять проклятые туфли и слишком жаркое платье, я устала от этого вечера. И физически и морально.

Мы направляемся к выходу, и уже почти подходим к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и покинуть ресторан, когда Тимур вдруг дергается и останавливается. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что заставило Тимура так резко остановиться, и вижу Вадима.

На его лице написана такая ярость, что на мгновение я даже пугаюсь. Вадим нависает над лицом Тимура и буквально рычит:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Тимур дергает плечом и притягивает меня за руку ближе к себе.

— Я приехал, чтобы отвезти Агату домой. — Задрав голову отвечает Тимур. В его глазах вызов и высокомерие. Это заставляет меня нахмуриться и непонимающе уставиться на мужчин. Никогда не видела таким Тимура. Вадима, впрочем, тоже.

— Кто тебя об этом просил? — С ненавистью выплевывает Вадим.

— Агата. Она меня об этом попросила. — Тут же выдает Тимур, и в его взгляде мелькает торжество.

Вадим переводит взгляд на меня. И я не знаю, впервые не могу понять, что значит этот взгляд. В нем слишком много всего, и он настолько пугающий, что я неосознанно убираю руку с локтя Тимура. Не знаю, что я там вижу в его глазах, но почему-то на мгновение испытываю к нему сочувствие.

И это