— Никто. КПП не было.

Капитан связался по рации и выяснил, что действительно военная полиция отлучилась на полчаса для того, чтобы обозначить новый кусок территории, т. е. расставить по его границам штанги с табличками и стрелами. Они забрали все штанги с указателями, кроме одной, стрела на этой штанге показывала дорогу не по «коридору», а на передовую. Ее забыли.

Солдаты хохотали безудержно. В конце концов прямо в нашем присутствии сложилась легенда о том, как два журналиста, японец и рус, поехали прямиком на хорватские укрепления, а там, в районе Тузлы, как раз самые злые хорваты и стоят. «К хрватам на кофий поехали!» — смеялись до слез солдаты.

Так как с наглого водителя была сбита спесь, последние часы пути до территории мамки-Сербии он молчал. Молчал и японец. Зато мы с переводчиком беспрепятственно пили из его большой фляжки. Он успел обновить свой запас на передовой.

Японец был так любезен, что довез меня до самого отеля «Мажестик», откуда я уехал в Книнскую республику в феврале. Мы расстались друзьями. Похлопали друг друга по плечу.

— Эдвард, — сказал он, стесняясь, и потупил глаза в очках, как барышня. — Будете писать репортаж, не упоминайте, пожалуйста, бронежилет. Я ведь из старого самурайского рода.

— Но ведь вы его не надевали, не так ли? — сказал я.

— Нет, нет, не надевал.

В вестибюле «Мажестик» звучала джазовая мелодия. Уже пришел пианист и распевался перед вечерним выступлением. В зал служители принесли свежие огромные букеты цветов.

Год назад мне позвонила женщина, сказала, что она секретарь мистера Тосибы, японского журналиста. «Он хотел бы взять у вас интервью. Вы знаете мистера Тосибу, потому что вместе путешествовали на Балканах». Я приехал на Кутузовский проспект, в его офис. Но я ничего не сказал ему о пистолете. Лишь спросил его о бронежилете.

— Я подарил его господину из Universal travelers, — улыбнулся Тосиба. — Не тащить же его было в Японию.