– Что именно? – Летти спросила лишь из вежливости.

– Мой приятель строит новый студенческий городок. Ну не такой он уж и студенческий. Там будут жить, учиться и работать те, кто занимается совершенно невероятными вещами. Вы слышали что-нибудь о компьютерах?

– Слышала. – Летти кивнула.

– Вот. Будущее прогрессивной технической мысли должно жить в соответствующих условиях. Займитесь этим.

– Кто меня позовет туда?

– Позовут, я поспособствую.

Летти задумалась. В ее карьере, которая развивалась без резких скачков, рывков и обвалов, наблюдался явный застой. Количество бюстов, памятников, барельефов известных и не очень людей – спонсоров, попечителей, благотворителей – превысило приличную цифру. Летти оформляла парки и усадьбы. Успевала она заниматься и «творчеством для себя» – как правило, ее работы благосклонно отмечались критикой. Она неплохо зарабатывала, ее имя становилось известным. Но было что-то, что намекало на необходимость перемен. Летти это чувствовала сама.

– Я попробую. Даже интересно. Спасибо вам, – улыбнулась она скульптору.

– Не благодари. Ты лучше думай, как может выглядеть это будущее, не имеющее границ. Во всяком случае, нам так обещают эти самые ученые.

Мистер Лерой, составляя протекцию Летти, исходил не только из дружеских чувств и уверенности, что его подопечная достаточно талантлива для таких проектов. Мистер Лерой подметил удивительную ее особенность: Летти умела концентрироваться на задаче так, что сразу определяла самый короткий к ней путь. Эта художественная хватка была редкостью. Такой же редкостью было умение Летти двигаться поступательно, не отклоняясь от конечной цели.

Она дала согласие и ни разу не пожалела об этом. Знакомство с миром, который пока еще почти не существовал, знакомство с наукой, о которой еще знали единицы, заставило ее хоть чуть-чуть забыть о происходящем.

Время стало идти быстрее, и вот уже Рождество, и они с Диком сидят в гостиной и смотрят, как сизый океан норовит украсть часть берега. Волны плоские накатывают, слегка задерживаются, а потом, с трудом отрываясь от утрамбованного песка, катятся восвояси. Летти и Дик поужинали, они теперь просто сидят и разговаривают. Летти расспрашивает про Майлза, про съемки, про город Нови Сад (в котором она побывала, но совершенно ничего не увидела и не запомнила, кроме приятной и доброй хозяйки), Дик отвечает обстоятельно, подробно, красочно. Он полон историй, шуток и деталей. Они уже сидят второй час, а с момента встречи успели только поцеловать другу друга. Летти смотрит на часы – скоро полночь, скоро надо идти в спальню, и она со страхом ждет этого момента.

Так странно устроена жизнь, и так странно устроены люди. Летти сейчас вспомнила, как прежде Дик уезжал с театром. Он отсутствовал долго, и все это время Летти, влюбленная и дорожившая мужем, старалась не думать, насколько вольно живет ее муж в разлуке. Летти ждала его, а когда наконец они встречались, она забывала о подозрениях и ревности, она была рада его видеть, и близость с ним была наслаждением. Теперь же все было иначе – теперь ей сказали, что он изменяет. Она не видела сама. То есть видела то, что может быть подозрительным, но она не была уверена. Летти пыталась разобраться в себе, по ничего не получалось – в ушах звучали те самые слова: «Муж вам изменяет».

– Летти, пора спать. – Дик, улыбаясь, смотрит на нее. Улыбка все та же – мягкая, ласковая, и глаза темные, родные.

Летти вспыхивает:

– Дик, конечно, пора.

Они встают, гасят свет, идут в спальню, за ними следует сонный и недовольный Хвост. Кот недоволен с момента появления Дика – понимает, внимания ему будет теперь меньше. В спальне Дик показывает чудеса скорости – он уже лежит под одеялом и ждет, пока Летти закончит копаться.

– Ну, что же ты? – спрашивает он, улыбаясь.

Летти наконец ложится и замирает.

– Как будто первое свидание, – смеется Дик над ее скованностью. И тут она не выдерживает:

– Дик, прости, я… я плохо себя чувствую. – Она соврала, она не решилась сказать правду, но, наверное, и не собиралась ее говорить.

– Родная, тогда давай я тебя обниму, и ты заснешь. У нас с тобой столько еще времени. – Дик сгребает ее в охапку, целует в нос и пытается убаюкать. Летти крепится, а потом начинает рыдать. Дик растерянно отстраняется:

– Что такое? Что с тобой?!

И опять она молчит. Она что-то бормочет про усталость, про головную боль, про сложный заказ, но молчит о главном. Она говорит много, захлебываясь, всхлипывая, из нее со слезами вытекает горе. Женское, тайное, но так и не обнаружившее себя.

Стив Майлз навестил их на Пасху. Он приехал, и Летти удивилась тому, как он выглядел. Стив чуть похудел, совсем немного, но на его внешности это сразу отразилось. Он стал как будто еще выше, исчезла одутловатость лица, глаза стали казаться больше. Летти встретила его радостно и с опаской. Дело в том, что жизнь вступила в свои права. Отношения ее с Диком стали прежними. Случилось это не сразу. Избегая близости, отмалчиваясь, уходя от ответов и не поддерживая определенных тем, Летти заставила Дика заволноваться. Он неоднократно вызывал ее на разговор, но она только ссылалась на работу. Отчасти это было правдой. Мистер Лерой знал, как поправить душевное здоровье – только трудом, изнурительным трудом. Летти пропадала на «площадке» сутками. Потом она дни проводила в мастерской. Ее идеи, теперь уже тяготеющие к авангарду, пришлось отстаивать в борьбе. Летти приезжала домой усталой, раздраженной, и сил на выяснения отношений, сил на личные выяснения не было. А в работе Летти вела себя всегда по-мужски – когда она работала над заказом, ничего, кроме работы, для нее не существовало.

Дик взял продолжительный отпуск в театре и теперь всегда был дома. Он готовил ей завтрак, ждал с ужином, он никуда не уезжал, никуда не уходил, он готов был ее встречать и провожать. Первое время Летти была похожа на охотничью собаку – она ловила каждое его слово, когда он разговаривал по телефону. Она незаметно проверяла, куда он отлучается, она следила, вынюхивала, наблюдала и анализировала. Очень скоро выяснилось, что самая дальняя поездка, которую совершил за это время Дик, это была поездка в магазин за креслом-качалкой. О такой давно мечтала Летти.

– Вот, это тебе, чтобы отдыхать после работы, – сказал довольный муж, когда Летти приехала со своего «объекта».

– Спасибо! – Летти даже растерялась. Тот самый женский голос, который, скорее всего, был голосом Анны Гроув, сказал ей, что Дик изменяет. Но то был голос. Голос человека, который по какой-то причине хотел ей зла. Сейчас же Летти видела мужчину, который заботился о ней, который был ласков с ней, который никуда не звонил, а если и звонил, то никуда не отлучался. Летти это точно знала – у них в доме с некоторых пор была камера. И чему Летти должна была верить? Голосу или своим глазам? Впрочем, ее глаза тоже кое-что видели, но Летти сейчас уже и не понимала – видели они что-то подозрительное или это было то самое внушение, которому так легко поддается любящий человек.