— Тогда избавься от Берта и тоже живи свободно.

— Это не так просто.

Морин озадаченно посмотрела на подругу.

— В наши дни развестись даже легче, чем выйти замуж.

Этот мужчина делает тебя несчастной. Я бы не стала терпеть его выходки. И тебе не советую. Ты заслуживаешь большего, Лини.

Линн попыталась улыбнуться, но не смогла.

— Я знаю, но мне приходится думать о детях.

Морин взглянула в гостиную, где Брайан и Стефани играли в видеоигру под рождественской елкой.

— По-моему, они вполне самодостаточны. Я не думаю, что развод скажется на них слишком тяжело.

— Я не об этом. Я не смогу жить, если мне запретят видеться с моими детьми.

— С какой стати тебе запретят с ними видеться? Ты мать, и за тобой право опеки.

Линн вскинула брови в горькой насмешке:

— Нет. Право опеки получит Берт. Он сделает так, чтобы я их никогда больше не увидела.

— Какая ерунда! Ты очень хорошая мать. Это ясно даже слепому. Ни один суд в мире не даст Берту опеку над детьми.

— Вот тут ты ошибаешься. Это не мир, это Техас Берта Бина, где он может купить любой суд. И суд повернет законы в его пользу.

Морин была в шоке.

— Он выкупит твоих детей?

— Именно так.

— О Боже! И сколько это уже продолжается?

— Пятнадцать лет. Деньги позволяют Берту делать все, что он только пожелает. Насколько я знаю, у него есть любовницы-проститутки в трех городах. Раньше он пользовался услугами Дженни Слоан, но теперь она нашла себе нового сладкого мальчика. Я слышала, что это Александр Котрелл. — Линн вдруг вспомнила, как близки Морин с Александром, и закусила губу. — Конечно, я не уверена. Я за ним не следила.

— Просто невероятно! — Морин взглянула на Шарлин. — Неужели все мужчины такие? — Она подумала о Брендоне.

— Нет, конечно, — заверила Шарлин, зная, кто у нее на уме, — мой Чарльз был совсем другим. Если бы он мне изменял, я бы знала. Жены сразу это чувствуют. Но к сожалению, слишком много таких, как Линн. Они рано выходят замуж, ничего не зная о двойном стандарте, а потом попадают в ловушку.

— Я знаю только одно: на ее месте я бы нашла способ вырваться.

— Да? — горько спросила Линн. — Когда придумаешь, как это сделать, дай мне знать.

Морин посмотрела ей прямо в глаза:

— Непременно, Линн.

* * *

Брендон подошел к Берту, который играл рождественский гимн на маленьком рояле.

Берт поднял свой бокал с виски и залпом осушил его.

В это время Линн вместе с Шарлин и Морин заходили в столовую.

— Хорошая вечеринка, Брендон.

— Я рад, что тебе нравится. Смотри только не слишком веселись. Брендон защищал Ширли так же, как и она его.

Берт бросил на него злой взгляд:

— Не суй свой нос в мои дела!

— Когда речь идет о Ширли, это как раз мои дела.

— Ладно, хорошо, — уступил Берт и решил сменить тему:

— Я слышал, ты продал свой «лир». Что это с тобой?

Все болтают о том, как быстро ты отказываешься от своих нефтяных скважин и фирм. Ты что, разорился?

— Нет. Это просто предосторожность.

— О чем ты, черт возьми? Дела идут как нельзя лучше.

По моим прогнозам, к концу года цена на нефть поднимется до двадцати пяти долларов за баррель.

— Я так не думаю.

- Уже сейчас я зарабатываю миллион долларов в месяц — и это чистая прибыль!

Брендон уловил в голосе Берта Нотку сомнения, казалось, он сам не вполне верит в свою удачу. Берт принадлежал к тому типу людей, которые своими поступками часто вредят самим себе. Он беспечно относился ко многим важным вещам, в том числе и к своей семье. Брендон был уверен, что рано или поздно ему придется за это ответить.

— Может, я ошибаюсь, но мне показалось, что надо сбыть с рук побольше имущества. Я не могу со всем управиться — даже в хорошие времена.

— Да? А я могу.

— У меня был долг больше пятисот миллионов. Это нешуточная сумма.

— Ты так думаешь? У меня самого почти столько же. Но я рассчитываю за три года удвоить капитал. В этой земле полно нефти, а Саудовская Аравия не такая уж и большая, как ей кажется.

— Я был там несколько недель назад, Берт. Эти парни знают свое дело. Скоро они наводнят рынок, и цены на нефть резко упадут…

— Чушь собачья! — перебил Берт.

— Берт, не думай, что этого не случится только потому, что тебе этого не хочется.

— Не желаю слушать пессимиста! Надо всегда надеяться на лучшее.

— Что ж, возможно, что ты прав, Берт. Бог свидетель, мне не хочется даже думать о том, что станет с Техасом и его экономикой, если все разлетится вдребезги. Наверное, я просто решил притормозить… взять новое направление в жизни. — Он посмотрел на Морин, которая только что вошла в комнату с полной тарелкой.

— Она красотка, — сказал Берт, — смотри за ней получше, а то уведут.

Брендон скрестил руки на груди и улыбнулся.

— За это я не волнуюсь, Берт. Нисколько.

Он встал и подошел к Морин, а Берт встретился с осуждающим взглядом жены. Когда она так на него смотрела, он чувствовал себя странно маленьким и слабым.

Ну что он такого сделал? Он жил так же, как его отец и отец его отца. Он богат, черт возьми! Почему же она несчастна?

Почему он несчастен?

* * *

Рождественским утром Морин проснулась оттого, что кто-то стучал во входную дверь. Нетерпеливый звонок прозвенел три раза, прежде чем она успела сунуть руки в рукава своего халатика и сбежать вниз по лестнице.

— Иду, иду! — крикнула девушка.

Хуанита спросонья терла глаза.

— Сеньорита?

— Все в порядке, Хуанита. Иди спать.

Но мексиканка, зевая в кулак, осталась на Верхней площадке лестницы. Любопытство пересилило сон.

Морин открыла дверь и увидела мужчину с белой бородой и в красном костюме, подпоясанном черным ремнем. За спиной у него висел мешок.

— Санта-Клаус?

— Это Александр, милая. С Рождеством! — Он оттянул книзу свою фальшивую бороду и смачно поцеловал девушку в губы.

Морин была потрясена. Она не виделась с ним со Дня благодарения и, по правде сказать, не очень-то хотела увидеться.

Он быстро прошел в гостиную и огляделся.

— Я вижу, у тебя нет елки.

Морин засмеялась: