Тут же сзади в спину вонзается живая, пульсирующая боль — тебя пронзает Живое, корни которого начинают струиться по телу, причиняя адскую боль.

Ты разворачиваешься, понимая, что не в силах бороться с преградой кромешной пустоты, и пытаешься сомкнуть Холод на атакующем тебя… но он слишком искусен.

Его атаки стремительны, а защиты совершенны. Ты получаешь удар за ударом, ненавидя его, презирая это уязвимое, слабое смертное тело, понимая, что лишь случай наградил его оружием, способным причинить тебе боль, но не в силах ничего с этим поделать, — и в миг предсмертной агонии, когда Жизнь раздирает все твое существо, ты можешь лишь восхищаться его Мастерством.

Ты кричишь, стенаешь, плачешь от боли, не в силах умчаться прочь, потому что сила, хлещущая из его спутницы, удерживает тебя на месте, и в самый последний, кроваво-белый момент, когда жуткая боль раздирает твои бессмертные душу и тело, ты внезапно видишь интерес в до того равнодушных, пустых глазах и понимаешь, что сутью твоей жертвы является такое же великолепное Мастерство.

Ты бросаешься вперед, силясь выкрикнуть последнее, наиболее значимое слово своего Удара, Истинное Имя стоящего перед тобой — и даже начинаешь произносить его, — когда чувствуешь второй молниеносный прямой удар в спину — и Свет разверзается перед тобой, принимая тебя в свою спокойную непостижимую глубину.

Посланница удерживала Тень, растрачивая на это последние силы надорванного, измученного тела, и как только Вельх расправился с Тварью, она осела на землю бессильным мешком, не в состоянии чего-либо предпринять, едва удерживающая ускользающее сознание.

В следующее мгновение она почувствовала четкий и ясный возглас Хромого, который с дикой радостью в голосе сообщил: «Он больше не пуст! Шестой оживает! Я вижу его!» — а затем сквозь наваливающуюся темноту рассмотрела изменившееся, одухотворенное решимостью и властью, внутренне темное лицо Шестого и окончательно убедилась, что больше он не является Пустым.

Последним ударом отправив Черную Тварь во мрак породившей ее Преисподней, Вельх обернулся, чтобы оценить происходящее.

И долю мгновения непонимающе смотрел на то, как высокий, вровень с ним, Шестой, пристально глядя на него, поднимает свой меч и выбрасывает его в колющем ударе острием вперед.

Девочка где-то слева и позади пронзительно закричала, предупреждая его; Гленран неестественно резко рванул деревянный меч вперед — и уже серебрящимся, истончающимся, стальным лезвием встретил и отвел в сторону направленный точно в сердце удар.

Они закружились, каждую секунду атакуя друг друга и парируя эти атаки, уворачиваясь от них, перемещаясь по кругу с неистовыми скоростью и умением.

— Дьявол! — воскликнул Гленран, едва успевая отбить сказочный по своей красоте удар и наполняясь смешанным чувством ужаса и восхищения — этот человек бился, кажется, не хуже, чем он сам!.. И он продолжал беспрерывно, ошеломляюще и смертельно опасно атаковать.

— Назад! В лес! — закричал он остальным, криком пытаясь ошеломить противника, прыгая в сторону, перебрасывая меч в левую руку и необыкновенно быстро проводя стремительный, хитроумный удар с левого края, преодолевая защиту Шестого, как перехлестывает через высокое препятствие несущаяся вперед неостановимая вода, но меч телохранителя встретился с гардой короткого клинка, и безумный, сосредоточенный, зловеще мрачный воин, двигаясь ему навстречу, тут же нанес почти прошедший удар по вытянувшейся, еще не совсем убранной с линии атаки левой руке Гленрана.

Телохранитель отшатнулся, проворачивая скрещенные клинки, пытаясь выдернуть оружие у противника из рук, и едва не получил одно-единственное, легкое, как смерть, касание в шею.

Отскочив, парируя возможные преследующие удары кратким Восходящим Щитом, боковым зрением он увидел, как юноша-маг рывком поднимает распластавшуюся на траве Посланницу, начиная тащить ее к лесу, как карлик хватает за руку ошеломленную зрелищем происходящего жрицу, и как внезапно оказавшийся в поле зрения Ллейн, зависший в полушаге от земли, натягивает лук, готовясь выпустить стрелы в упор.

— Хватит! — крикнул он противнику, который продолжал необыкновенно, мастерски, захватывающе атаковать. — Остановись! — но тот лишь мгновенно поднял на него свои яркие, черные глаза, свое мрачное, с крупными, жесткими чертами лицо, на котором отпечаталось растущее полубезумное восхищение, и, прыгнув вперед, едва не пробился сквозь веерную защиту Гленрана, сбив того с ритма и заставив резко, бездумно и стремительно отступать.

— Дьявол! — крикнул Гленран, отскакивая, ожидая второй серии, но Шестой вдруг изменил направление, резко бросившись на Ллейна, отбив на ходу первую из его стрел и заставив лучника резко, теряя прицел, взлететь, а затем одним прыжком в бок догнал отступающего Гленрана.

— Дьявол! — ошеломленно выкрикнул Вельх, едва успевая парировать четыре атаки, уместившиеся в один-единственный боевой миг. — О Дьявол!..

И вдруг, встретившись с сосредоточенным, глубоким и чистым взглядом нападающего, остро и ясно ощутил всю глубину, весь странный и страшный смысл происходящего.

— Стой! — хрипло закричал он, но теперь уже обращаясь к Ллейну. — Не стреляй!

Безымянный воин резким косым ударом срезал вторую стрелу эльфа, рассекая ее надвое, но вторую, пущенную в тот самый момент, когда Гленран отдавал свой приказ, отбить уже не успел.

Вельх, еще кричащий «Не стреля-а-ай!», судорожно выгнулся, выставляя руку с мечом вперед, и, глазами не успевая разглядеть размытое, скользнувшее мимо него острие немыслимо-быстрой стрелы, с яростной болью, пронзившей кисть, все-таки отбил ее.

— В лес! — хрипло и повелительно крикнул он. — Отступайте в лес!

Именно в этот момент земля под ногами людей начала мелко, встревоженно дрожать, а затем всколыхнулась одним мощным, громовым ударом.

Оцепеневшая Элейни неподвижно наблюдала, как кружатся, скачут двое бьющихся людей, как вскрикивает, стонет и скрежещет сталкивающийся, трущийся друг о друга, взвизгивающий при резких разводах металл обоих мечей, как сыпятся во все стороны яркие, хорошо заметные в сером рассвете искры, как оба воина резко вдыхают и выдыхают, нанося и парируя удары, и медленно, постепенно начинала понимать, что происходящее имеет какой-то странный, мистический, недоступный ей смысл.

Она еще силилась понять, что же это значит, когда почувствовала, как руки Герта отрывают ее от земли, и увидела, как стремительно приближаются лесные заросли.

«Нет! — мысленно воскликнула она. — Я хочу увидеть!.. Я должна понять, кто!..» — но в этот момент почва под ногами Герта ощутимо вздрогнула, как от невероятно мощного удара снизу, он упал, выпуская Элейни из рук, земля с сокрушающей силой ударила ее прямо в лицо, — и Тьма, распахнувшаяся перед ней, поглотила этот крик.

24

Гленран отступал. Время, данное им Ллейну и остальным для бегства, уже истекало. Он понимал, что долго этот бешеный, стремительный, смертельный и невыразимо прекрасный поединок продолжаться не может, — он должен закончиться неминуемым увечьем или мгновенной, брызжущей алым смертью одного из них.