Движение Сопротивления в Чехословакии развернулось практически с самого начала оккупации Германией ее территории. 12 декабря 1943 г., после успешного завершения Красной Армией Курской битвы и ряда других операций, в Москве был подписан советско-чехословацкий договор о дружбе, военной помощи и послевоенном сотрудничестве.

Оппозиция к Германии в Чехословакии начала усиливаться особенно после решающих побед Красной Армии и открытия второго фронта союзниками в 1944 г., и из пленных чехов и словаков началось формирование первых национальных частей. Боевые действия Красной Армии на чехословацкой земле начались осенью 1944 г., но в решающую стадию они вступили в начале 1945 г. Тогда по решению Ставки ВГК в Западных Карпатах развернулось наступление 4-го и 2-го Украинских фронтов.

Войска 4-го и 2-го Украинских фронтов под командованием генерала А.И. Еременко и маршала Р.Я. Малиновского, освободив Словакию, в начале мая 1945 г. продолжали громить противника на территории Чехии. С севера, занимая оборону в предгорье Рудных гор и Судет на рубеже свыше 400 км, над группировкой противника в Чехословакии нависали войска 1-го Украинского фронта маршала И. С. Конева, но основные силы этого фронта в то время находились еще в районе Берлина. С запада к границе Чехословакии продвигалась 3-я американская армия под командованием генерала Дж. Паттона, имевшая задачу овладеть уже согласованным с советским командованием рубежом Ческе-Будеевице, Пльзень, Карловы-Вары. Против американских войск в полосе около 200 км вдоль р. Мульде и границы Чехословакии оборонялись пять немецких дивизий, понесших потери в предыдущих боях.

Приближение советских и американских войск активизировало движение Сопротивления в Чехии. По некоторым данным, в апреле 1945 г. там действовало 120 партизанских отрядов, насчитывавших 7,5 тыс. человек(2).

Но деятельность партизан носила оборонительный характер, что объяснялось прежде всего нехваткой оружия и недостатком опытных командных кадров и отсутствием единого центрального штаба партизанского движения. Связь отдельных отрядов с командованием Красной Армии была эпизодической или отсутствовала вовсе.

Формирование Чешского национального совета (ЧНС), как единого руководящего чешского Сопротивления, шло с трудом и завершилось лишь к концу апреля 1945 г. Этот самопровозглашенный орган власти состоял из представителей разнородных в политическом отношении национальных организаций. Важную роль в нем играли коммунисты. Совет возглавил профессор Пражского университета А. Пражак. Во внутренней политике ЧНС ориентировался на «самую широкую демократию», во внешней – на «теснейшее сотрудничество» с Советским Союзом и на «дружественные отношения» с остальными союзниками(3). Однако глубокие внутренние противоречия и слабая связь с восставшими на местах снижали руководящую роль Совета.

Немедленное начало восстания не входило в расчеты ни ЧНС, ни коммунистов. Подпольное руководство КПЧ 4 мая решило на два-три дня повременить с призывом к восстанию. 5 мая постановление не начинать восстания приняли около 100 представителей 70 предприятий Праги, Бероуна, Кладна и Пльзеня, собранных по инициативе нелегального Центрального совета профсоюзов(4).

Восстание в Праге готовило командование бывших чехословацких военнослужащих «Бартош» во главе с генералом К. Кутлвашром. Действуя независимо от ЧНС, оно в первых числах мая вступило в контакт с командиром 1-й дивизии так называемой Русской освободительной армии С. К. Буняченко.

Русская освободительная армия (РОА), сформированная перешедшим на сторону фашистов генералом А. А. Власовым из попавших в немецкий плен советских солдат и офицеров, в то время, опасаясь оказаться в руках советского командования, двигалась на запад и находилась в 50 км юго-западнее Праги. Когда к командованию РОА с предложением о сотрудничестве обратились чешские офицеры, С. К. Буняченко и почти все командиры полков дивизии, рассчитывая на политическое убежище в Чехословакии, согласились на союз с чехами в борьбе против «нацизма и большевизма». Сам генерал А. А. Власов не верил в успех, но представил командиру дивизии полную свободу действий(5).

1-й Украинский фронт 1 мая получил задачу не позднее 4 мая передать 1-му Белорусскому фронту рубеж по Эльбе, а высвободившиеся силы стремительно бросить на Прагу. На следующий день такая же задача была поставлена и 2-му Украинскому фронту с использованием успеха 4-го Украинского фронта. В результате три Украинских фронта должны были окружить и уничтожить противника в Чехословакии.

Советские войска и действовавшие вместе с ними 2-я польская, 1-я и 4-я румынские армии и чехословацкий армейский корпус насчитывали более 2 млн человек личного состава, 30,5 тыс. орудий и минометов, около 2 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, более 3 тыс. боевых самолетов(6). Они превосходили немцев в личном составе в два с лишним раза, в артиллерии и авиации в три раза, танков было поровну. Такое превосходство не предвещало легкого успеха, но характер действий противника определялся теперь не столько соотношением сил и средств, сколько критическим положением Германии и тем брожением в армии, которое началось после получения сведений о боях в Берлине.

Германское руководство также делало на Чехословакию определенную ставку. По замыслу нового, наскоро сформированного после самоубийства А. Гитлера «правительства» Германии во главе с гросс-адмиралом К. Деницем (в прошлом главнокомандующий ВМС) группировка войск, находящаяся в Чехословакии, должна была как можно дольше удерживать занимаемые районы, создав фронт на восток и открыв фронт с запада. Для контактов с союзниками уже были завязаны отношения с американским командованием. С особой наглядностью это подтверждается материалами совещания германского «правительства» от 3 мая 1945 г. На нем было решено срочно провести следующие мероприятия:

– попытаться разрядить внутриполитическую обстановку в Чехословакии путем объявления Праги открытым городом;

– испробовать внешнеполитические возможности путем отправки к Д. Эйзенхауэру одного немецкого и одного чешского представителя.

При этом возможность капитуляции группировки своих войск в Чехословакии под давлением русского оружия новое «правительство» Германии не допускало, считая, что «в этом случае вся она окажется во власти русских»(7).

Британского премьер-министра У. Черчилля чрезвычайно волновал вопрос о распространении коммунизма в Европе. 30 апреля он писал новому президенту США Трумэну: «Можно почти не сомневаться в том, что освобождение вашими войсками Праги и как можно большой территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение в Чехословакии и вполне может к тому времени повлиять на соседние страны» (8). И в начале мая Черчилль продолжал настаивать на продвижении американских войск к столице Чехословакии. Однако Трумэн считал недопустимым вмешательство в военные планы Эйзенхауэра, который все же сделал попытку прощупать возможность наступления на Прагу.

4 мая Д. Эйзенхауэр направил начальнику Генерального штаба Красной Армии послание. Подтвердив согласованный ранее рубеж своего продвижения в Чехословакии, он добавил о вероятном выходе американских войск к р. Влтаве, что означало овладение Левобережной Прагой. Генерал Антонов с этим согласиться никак не мог, потому что советские войска уже завершали подготовку Пражской операции. По его мнению, внезапное изменение рубежа встречи с американскими войсками грозило опасностью: наступление навстречу друг другу союзных армий могло привести к жертвам.