Разные люди.

Услышав, что возвращение невозможно, многие пугались и уезжали. Но палаток на пустоши меньше не становилось. Приезжали новые. Снова разные. Находились среди них те, кто понимал, что вернуться нельзя не потому, что их принудят оставаться в Кареште, а потому, что хоть тело и вернется к прежнему укладу жизни, душа не вернется уже никогда.

Эсименский институт взаимодействия с демоническими формами жизни обрушил на почту Карешты поток писем на имя Артура Северного. Просьбы приехать, назначить время, когда он сможет приехать, они приехали бы сами, но институт гораздо лучше приспособлен для публичных выступлений, у института гораздо больше возможностей принимать гостей, а гостей будет много. Многие ученые-демонологи хотят узнать о Боге. И у всех у них очень много вопросов.

Артур еще не устал отвечать на вопросы, но думал, что это время не за горами.

– Отправь туда книги, – посоветовала Ласка. – Только настоящие, бумажные, а не цифровые. Это демонологи, на них большие толстые книги знаешь как действуют?

– Как? – Артур читал ее план лекций на следующие три месяца и не понял, что вопрос был риторическим.

– Как большие толстые книги, блин! – Ласка досадливо фыркнула. – Это ж демонологи, я тебе говорю. У них до сих пор все в книгах. Все правила, по которым с демонами надо общаться, все имена, все способы защиты, все-все. Они не делают цифровых копий, только бумажные, и бумага специальная, и переплеты особенные, и тексты с точностью до последнего апострофа.

– Средневековье какое-то, – буркнул Артур.

И понял, что мысль еще о трех месяцах здесь, в Кареште, где он нужен, где все идет так хорошо и правильно, совсем его не радует.

– «Потому что ты не для того, чтоб строить. Ты для того, чтоб воевать. Мы с тобой только этим всю жизнь и занимались, никогда на одном месте сидеть не могли, дом купили, помнишь, так и то в нем, считай, и не пожили».

Альберта Артур не видел, но предполагал, что тот даже во время разговора не отвлекается от мэджикбука, в котором составляет очередное глобальное заклинание. Альберт искал способ с помощью магии решить все мировые проблемы, так же как Артур строил поселок под Карештой, – зная, что это правильно, но чувствуя, что хочется совсем другого. Это то, для чего они не созданы. Любое заклинание Альберта в конце концов становится оружием, значит ли это, что попытка Артура учить людей, а не защищать, тоже превратит его паству в солдат?

Да уже превратила! Что, мало Луги, что ли?

– «Оставь там Ласку и Демона, забирай Марийку и поезжай куда-нибудь. Как мы с тобой ездили. Куда глаза глядят. Всегда есть за кого драться, а у тебя там вообще одни демоны. Можно в чисто поле выйти, топором махнуть и к завтраку десяток нарубать».

Интересные были у младшего представления об Ифэренн, но он был прав в том, что Артур засиделся на одном месте. Нужно ехать. Хотя бы в Эсимену. Почтовый фургон уже увез в Сидену полсотни экземпляров Библий, отпечатанных в типографии Карешты. Связаться с демонологами, сказать им, чтоб назначали время, собирали людей. Они хотят знать о Боге, Артур хотел знать о демонах – две хорошие причины, чтобы отправиться в новое путешествие.

– «У нас тут каждый день праздник, не мы стреляем, так в нас стреляют, – сообщил Альберт таким тоном, будто ежедневные стычки и в самом деле праздники. Сейчас Артур согласился бы с тем, что так оно и есть. – Ты, кстати, уверен, что твои книжки без проблем в Сидену доедут?»

– Книжки ведь, а не золото. Доедут. Тут до железной дороги рукой подать.

– «А у нас дилижансы грабят, – вздохнул Альберт. Артуру показалось, что вздох мечтательный. – Я все хочу с каким-нибудь проехаться».

– Выпорю.

– «Поймай сначала! – парировал младший. – Но если что, если у вас поезда грабить начнут, на байках там, на машинах, погони, стрельба, динамит на рельсах, поединки на ножах между вагонами и все такое, ты дай знать, я тоже хочу».

Артур задался вопросом: кто же из них засиделся: он в Кареште или Альберт в постоянных перестрелках и переездах от одного укрепрайона к другому? Братец дал отбой и отключился.

А через час из больницы позвонил Роман Барчан. Анна родила сына. Здоровый мальчик, роды прошли легко, мальчик красивый, все с ним в полном порядке… Роман готов был повторять это снова и снова, пока Себеста не отобрал у него трубку.

– Артур, давай к нам, – сказал он. – Я один этого придурка отсюда не увезу, он совсем голову потерял. Скрутим его, напоим… сами напьемся. Да, еще тебя Анна видеть хочет, к ней уже пускают. Так что приезжай, мы с Романом в сквере у родильного отделения.

Ехать нужно было бы в любом случае, за новорожденного следовало помолиться. К тому же Артур хотел лишний раз убедиться, что ни Анне, ни ее сыну ничего не угрожает.

У «Найзагая» ожидала Марийка, аж подпрыгивала от нетерпения.

– Ну ты что так долго? Поехали уже! Я никогда маленьких не видела!

Откуда она знает, Артур даже спрашивать не стал, у вампиров были свои средства связи. Прислал кто-нибудь крысу или голубя с запиской, причем запросто может быть, что еще до того, как Анна родила. С упырей станется.

Марийка нервничала, переживала и всю дорогу болтала, рык двигателя был ей не помеха, хорошо хоть Артур из-за него не слышал три четверти того, что она рассказывала. Ему совершенно неинтересно было, кто из сокурсниц Марийки вышел замуж прямо во время учебы, и у кого к двадцати годам уже были дети, и какие они классные на фотографиях в журналах. Какие сокурсницы, такие и младенцы, это понятно. Штат нянечек, лучшие врачи, персональные портные, да еще и каждое дите рождается с серебряной ложечкой во рту, это уж как пить дать. Удивительно другое: в таких семьях и замуж недоучившись? Змей, наверное, сказал бы, что девицы после пятнадцати неуправляемы, независимо от того, из какой они семьи. И, пожалуй, в этом Артур с ним согласился бы.

Цветы купили прямо в больнице, владелец единственной на всю Карешту цветочной фермы хоть и был монополистом, а старался не расслабляться, так что его павильоны стояли повсюду, где только могли понадобиться. Попытка сплавить Марийку к Себесте и счастливому Роману не удалась. Так что едва различимая за огромными букетами Марийка вслед за Артуром прокралась мимо несущих стражу медсестер и снова стала видимой только на подходах к палате Анны. Эти упырские штучки, чтоб им! Ну ладно, люди могут не заметить Марийку, если она старается не привлекать к себе внимания, – отвод глаз в том или ином виде есть почти у каждого из вампиров, – но как можно не видеть ее, когда она старается не привлекать к себе внимания, таща в каждой руке по целой клумбе?

– Ой, како-о-ой… – выдохнула Марийка, увидев кроватку-качалку рядом с кроватью Анны. Сунула Артуру букеты и прилипла носом к стеклу.

Входить она не стала, все равно бы без приглашения не вошла, но что можно было разглядеть с ее места и что «ой какого» в свертке, похожем на большущую гусеницу, Артур решительно не понял.