Никольской, он свернул на площадь. Здесь митинговали. На сколоченную из горбыля трибуну один за другим поднимались выступающие люди. Прилично одетый господин, вскарабкался на трибуну и начал что-то громко говорить, вызвав у всех недовольные выкрики и свист.

Варшавский остановился и оглянулся по сторонам, стараясь отыскать молодого человека, который шел за ним уже двадцать минут. Не найдя его, он посмотрел на краснолицую женщину, которая бойко продавала жареные семечки, одновременно кокетничая с одноруким солдатом. Мимо него пронеслась босоногая стайка мальчишек с красными бантами на картузах. Не обращая ни на кого внимания, крутил ручку шарманки горбоносый старичок.

«Где же он? — подумал Варшавский, рассматривая стоявших людей. — А, может, он передал меня своему сменщику. Если это так, то это значительно хуже. Этого я уже срисовал, а нового чекиста, я еще не видел».

Он вышел с площади и медленно побрел дальше. Второго чекиста он заметил лишь через три квартала. Мужчина лет двадцати пяти шел за ним, делая вид, что ищет нужный ему дом. Евгений остановился около тумбы и стал читать расклеенные на ней афиши. Взгляд его остановился на фильме с участием Веры Холодной. Он колебался недолго и, взглянув на своего сопровождающего, он отправился в кинозал. В фойе, несмотря на предупреждающую надпись, было сильно накурено. Респектабельные котелки соседствовали с голубоватыми студенческими фуражками, солдатскими папахами, с дамскими шляпками. После первого звонка, он прошел в зрительный зал. Чекист сел сзади него.

Одна за другой лампочки в зале начали гаснуть. Пианист, высокий худой блондин, заиграл марш. Вдруг свет снова вспыхнул. На авансцене стоял плечистый человек в зеленой гимнастерке, перетянутой светло-желтым ремнем. Он зычно выкрикнул:

— Граждане и товарищи! Попрошу приготовить документы. Проверка!

Публика недовольно загудела.

— Ищут кого-то, — догадалась пышная дама с большим бюстом.

К выходу, работая локтями, пробирались махновцы. Один из них сильно толкнул Варшавского в плечо.

— Гражданин! Осторожней нельзя?

— Не видишь, что ли? Пропускай! — крикнул махновец молоденькому красноармейцу.

— Предъявите документы!

— Это еще, какие документы? — огрызнулся махновец. — Сейчас, как дам в глаз, сразу увидишь мой мандат.

— Документы! — строже повторил красноармеец, преграждая проход винтовкой.

Махновцы остановились. Один из них схватился за ствол винтовки.

— Ты что, год, измываться вздумал?! Прочь с дороги! — заорал махновец, страшно выкатив глаза. — Прочь с дороги, задавлю вот этими руками!

Засунув руки в карман, он прямо пошел на красноармейца. Жест его не сулил ничего хорошего.

— А, а, а, — закричала одна из женщин. — У них бомбы!

Кто-то выключил свет, и началась давка. Все бросились к выходу, работая руками и ногами. В темноте грохнуло несколько выстрелов, которые еще больше усилили панику. Варшавский, воспользовавшись всем этим, ринулся из зала. Ему удалось выбраться сначала в фойе, а затем людским потоком его вынесло на улицу. Он тут же метнулся в ближайшую подворотню, преодолел забор и выскочил на улицу. Остановив извозчика, он поехал домой.

***

Евгений подходил к дому, когда заметил молодого паренька, который сопровождал его еще утром. Дальше идти было опасно, похоже, чекисты уже знали, где он проживает. Варшавский торопливо свернул в первый, попавший по дороге переулок. Осмотревшись по сторонам, он направился в обратную от дома сторону.

— Гражданин! Остановитесь! — раздалось у него за спиной.

Евгений сжал рукоятку револьвера и, сделав вид, что это обращение не к нему, продолжил свой путь.

— Гражданин! Я к вам обращаюсь, остановитесь!

Варшавский остановился, взвел в кармане курок револьвера и медленно повернулся на голос. Позади него стояли два красноармейца с винтовками за спиной.

— Извините, у вас огонька не найдется? — спросил один из красноармейцев.

Евгений молча левой рукой, достал зажигалку и протянул ее бойцу. Тот закурил цигарку и вернул ее обратно хозяину.

— Спасибо, — поблагодарил ее красноармеец. — Скажите, вы здесь живете?

— Нет, я живу в другом месте. Здесь живет моя женщина.

— Вот слышишь, Гришка, как говорят господа, был у женщины. А ты все баба, баба…

Варшавский хотел развернуться и идти дальше, как один из бойцов предложил своему товарищу:

— Гришка, что-то мне не нравится этот офицер, может, отведем его к чекистам, пусть проверят. Ты слышал, что говорил наш командир? Свили говорит здесь свое гнездо враги революции…

— Да какой я вам враг? — ответил Варшавский. — Посмотрите, разве я похож на врага?

— А черт тебя разберет, похож ты или нет? Пойдем, барин, пусть там решат, кто ты — друг или враг.

Евгений сделал вид, что подчинился требованию красноармейцев. Он прошел метров двадцать и вдруг неожиданно для них выхватил револьвер. Он увидел, как вздрогнул один из них, а затем, схватившись за живот, медленно повалился к его ногам. Второй боец, выронил винтовку и упал перед ним на колени.

— Не убивай! — прошептал он.

Варшавский поднял винтовку с земли и передернул затвор. К ногам выпал патрон. Он лежал в пыли, сверкая на солнце. Убедившись, что в винтовке нет патронов, он отбросил ее в сторону.

— Живи, — произнес он и побежал по улице.

Лишь когда он скрылся в одной из подворотен, красноармеец закричал. Он поднял патрон, передернул затвор и выстрелил в воздух. Минут через пять, около него оказались товарищи по службе.

— Ушел, гад! — произнес он со злостью. — Как я его не заметил. Он товарищ командир стрелял из кустов.

— Кто он? Махновец, офицер, уголовник?

— А, Бог его знает. Не рассмотрел я его…. Уж больно все быстро произошло, — оправдываясь, произнес красноармеец.

— Куда он побежал? — спросил его командир.

— Куда, куда? Прямо…

Красноармейцы рассыпались в цепь и медленно побрели по улице.

***

У самого поселка, бричку, в которой ехали Горелов, Нина и Семен, перехватили махновцы.

— Документы, — потребовал один из них, что был в лохматой папахе.

Горелов с уверенностью человека, имеющего хорошие документы, небрежно протянул ему бумагу. Махновец начал читать по слогам:

— Политический комиссар. Выходит советчик. Нам такой документ не нужен. У нас нет никаких политических комиссаров. Я правду говорю, хлопцы?

Горелов насмешливо спросил:

— Это почему?

— Мы на вашу советскую власть плюем. Нам эти документы ни к чему.

— Тогда для чего вам наши документы?

— А ты, не шипи, как змея. Плюем мы на вашу власть. Мы только батьку Махно одного знаем. Он нам и приказал: «Бей жидов, спасай Россию!» Что вам здесь нужно? Приехали сюда свои порядки устанавливать?

Он озорным взглядом посмотрел на Горелова.

— Что не нравится? — и как заученный, привычный всем лозунг, произнес, — Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не почернеют. Ты кто?

Горелов вспыхнул и резко ответил:

— Я тебе показал документ кто я! Чего тебе еще надо?

— Молчи! — произнес он и замахнулся