Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цена оказалась слишком высока, как и во всех подобных сделках. Все, что Карл Мейджорс потерял до этого дня – достоинство, самоуважение, стимул к жизни, – не шло ни в какое сравнение с тем, что ему предстояло заплатить.
Горькие сожаления, отвращение к самому себе не заставили себя долго ждать.
– Господи! Что я наделал! С женой своего сына… Келли, я клянусь, больше это никогда не повторится.
– Жаль, – ехидно ответила она. – Мне понравилось. Интересно, если бы я вышла замуж за тебя, а не за Брюса, он бы тоже пытался меня соблазнить?
Карл сел на край постели, закрыл лицо руками.
– Когда сын совершает предательство по отношению к отцу, это плохо. Но когда отец предает сына, это бесчеловечно.
– Знаешь, я подумала о том же, когда читала «Новый завет». Помнишь, Христос восклицает на кресте, обращаясь к отцу: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»
Он в отчаянии обернулся к ней.
– Ты хотела, чтобы это произошло! Ты специально это подстроила, спланировала с первого дня, когда вошла в наш дом. Теперь я понял. Даже когда кормила младенца, ты искушала меня.
Она рассмеялась.
– Ты ему завидовал, правда, Карл? Как не стыдно! Надо было выйти из комнаты, вот и все.
– Черт побери! Ты всегда оставляла дверь своей комнаты приоткрытой, когда переодевалась. Как будто подставляла мне свое тело.
Она приподнялась на постели, натянула простыню до самого подбородка.
– Так ты себя чувствуешь спокойнее? Должна тебе заметить, Карл, что настоящий джентльмен не слоняется возле женской спальни, норовя заглянуть в щелку.
– Ну почему, почему тебе так нравится меня мучить, Келли? Я ведь был тебе другом. И хотел стать больше чем другом. Я предложил тебе свое имя. Неужели я мало выстрадал, отдав тебя сыну? Неужели мало того, что мне приходится видеть тебя каждый день и знать, что каждую ночь ты в объятиях моего сына?
– В том, что ты говоришь, Карл, нет никакого смысла. К чему сводятся твои страдания? К страсти, к похоти. Ты меня хотел. Ну вот, я тебя пожалела, позволила тебе взять меня. И что же? Ты снова недоволен.
– Пожалела?! Ты меня пожалела?! Да я теперь еще больше себя презираю. Лучше уж заплатить проститутке. Там, по крайней мере, честная сделка. Но жалость… Нельзя скатиться ниже жалости.
– В таком случае прекрати жалеть себя. Тебя буквально разъедает жалость к самому себе.
Внезапно ей пришла в голову новая мысль, показавшаяся забавной. Она всплеснула руками.
– А что, если я забеременею? Я ведь теперь даже не знаю, кто из вас будет отцом – ты или Брюс.
– Господи, это чудовищно! – ужаснулся Карл.
Однако Келли это совпадение, эта симметрия жизненных ситуаций забавляла все больше. Там – старый Нат, обманутый сыном, здесь – отец, наставивший сыну рога.
– Кстати, это обычная вещь, когда мужчина спит с женщиной. На этой неделе я переспала с двумя, как видишь…
Карл начал одеваться.
– Мне следовало утопить тебя, пока была такая возможность.
– Ты сам сделал выбор.
– Ты злая женщина, Келли. Ты само зло. Яркое, сверкающее зло, как пламя свечи для мотылька.
– Я польщена. Это приятнее, чем когда тебя считают ведьмой на помеле. – Глаза ее сверкнули. – А что такое зло, Карл?
– Зло есть зло. Сила, направленная против самой себя. Ты знаешь, кто такой граф Дракула?
Келли рассмеялась.
– Какая-то глупая сказка о человеке, который по ночам превращался в летучую мышь и высасывал кровь из хорошеньких девушек.
– Да, это сказка. Но существовал и настоящий Дракула – Влад Пронзающий. Любимым его развлечением было устраивать банкеты в саду своего дворца, где его врагов и вообще всех, кто ему не нравился, протыкали острыми кольями. Они умирали медленной мучительной смертью, в то время как Влад с гостями пировали и веселились.
Келли поморщилась от отвращения.
– Я знала одного мальчика, которому нравилось протыкать бабочек булавками.
Карл пригладил взлохмаченные волосы.
– Существуют и другие способы пронзить человека насквозь. По сравнению с ними копье и булавка покажутся детскими пустяками.
Внезапный стук в дверь положил конец разговору. Карл не на шутку испугался.
– Господи! Меня не должны здесь увидеть.
– Быстро в ванную! Спрячься за дверью.
Келли отбросила простыню, схватила со спинки стула пеньюар, накинула, завязала пояс.
– Кто там?
– Это Анни, мэм. Вы нигде не видели мистера Мейджорса?
– Зайди, Анни.
Когда Анни вошла в комнату, Келли сидела на краю кровати, подтачивая пилочкой ногти.
_А в чем дело? Зачем тебе понадобился мистер Мейджорс?
Анни Стоун, невзрачная толстушка с короткими прямыми черными волосами, обрамлявшими круглое лицо, смотрела на Келли своими большими, широко расставленными глазами темно-фиалкового цвета, составлявшими ее главную прелесть. По-видимому, они достались ей от предков кельтского происхождения.
– Мистер Натаниэль уже полчаса ждет его в машине, одетый для прогулки.
– Понятия не имею, где он. Может быть, в гараже или на лодочной пристани?
– Нет, Сэм везде смотрел.
– Тогда, наверное, отправился прогуляться. Он часто ходит смотреть, как строят мост.
Анни недоверчиво покачала головой.
– Нет, без мистера Натаниэля он не пойдет. Он пообещал покатать его на машине и сказал, что пойдет предупредить вас.
Келли зевнула.
– Значит, передумал. Или, может, забыл. Меня это не удивляет, Анни. В последнее время мистер Мейджорс стал забывчивым. Ты, наверное, тоже это заметила.
Анни покраснела.
– Не могу сказать, мэм. – Взгляд ее упал на полуоткрытую дверь ванной комнаты. – Я вижу, вы принимали ванну, мэм. Мне там убрать?
– Потом, Анни, после того как найдешь мистера Мейджорса. А пока забери мистера Натаниэля из машины и сними с него пальто.
– Да, мэм.
Однако горничная продолжала стоять на месте, не отводя глаз от двери в ванную. Келли начала раздражаться.
– Что ты там увидела, Анни?
Анни перевела глаза на хозяйку и улыбнулась.
– Ничего особенного, миссис Мейджорс.
– В таком случае можешь идти.
– Да, миссис Мейджорс.
Девушка пошла к двери, однако на пороге обернулась, посмотрела в направлении ванной комнаты, потом на Келли. Все с той же улыбкой вышла, тихо закрыв за собой дверь.