Я снова, как уже было однажды, прошу его остаться.

– Я не могу, – говорит он, – у меня есть дела, которые не могут ждать.

Он уходит, я ложусь на кровать и поджимаю ноги к груди. Я понимаю его нежелание попытаться попробовать отношения со мной. Одна попытка. Она всего одна. И она может быть фатальной.

От этого не легче.

Переодеваюсь в сухую одежду и засыпаю, но в ночи чувствую, как проминается под кем-то кровать. Открываю глаза и вижу Майкла. Он молча ложится рядом и обнимает меня. Я нежно целую его в щеку, словно делала это сотни раз. Он прижимает меня ещё ближе и шепчет:

– Спи.

Он всё же пришёл.

На утро, открыв глаза, я его уже не обнаружила.

Был ли он вообще здесь?

Или мне только привиделось?

Джил

На утро Майкла уже не было, но зато появилась Кейт.

Она сидит на краю кровати и внимательно смотрит на меня слишком серьёзным взглядом. Не знаю, сколько уже подруга ждёт моего пробуждения, но я не могу до конца проснуться. Глаза слипаются, с большим трудом заставляю оставаться их открытыми. Потягиваюсь и сквозь зевок спрашиваю:

– Что случилось?

Кейт молчит. Я снова спрашиваю:

– Кейт? Что произошло?

Подруга делает глубокий вдох и на выдохе быстро и достаточно громко тараторит:

– Я переспала с Убийцей.

Я моментально просыпаюсь. Губы Кейт растягиваются в улыбку, а щеки краснеют.

– Серьёзно? Это не был секс с его мозгом? А прям с самим Убийцей? – спрашиваю я, окончательно позабыв про сон.

– В этот раз мы обошлись без посредников. Это было, Боже, это было охренеть как круто. Что он только не делал. Да и я тоже. Это какое-то сумасшествие. Слышала про бабочек в животе? – спрашивает подруга, я киваю. – Так вот у меня вместо бабочек был реактивный рой пчёл.

– Как это произошло? – спрашиваю, садясь рядом с ней. Энергия Кейт передаётся и мне. Я сама чувствую небывалое воодушевление и радость от события, к которому я не имею никакого отношения.

Кейт прикладывает ладони к щекам, пытаясь остудить их. Подругу так и подмывает рассказать. Она пару раз начинает говорить, но замолкает. И всё же, найдя начало увлекательной истории, вещает:

– Я пришла к нему в комнату. Зачем пошла? Да какая уже разница. Пришла и всё тут. На самом деле мне показалось, что он ждал меня. Весь такой намытый, в брюках и с голым торсом. У него кстати есть несколько тату. Я рассмотрела их все. Больше всего мне понравилась… – Кейт хмурит брови, встряхивает головой и улыбается. – Что-то я отошла от темы. В общем. Мы разговаривали. Долго. Он рассказал, почему его называют Убийцей. Когда ему было тринадцать, а его сестре десять, он убил своего отчима. Тот мужчина… он начал приставать к Бритни, она пожаловалась брату… и в общем… он убил его. Мать стала называть сына Убийцей и никак иначе. Мать проклинала родную дочь и говорила, что это она во всём виновата. Представляешь себе такую мать? Она думала и до сих пор считает, что Бритни в десятилетнем возрасте соблазняла её четвёртого мужа. Убийцу она возненавидела. И самолично написала прошение мистеру Хантеру о совершённом преступлении. Она хотела, чтобы сына посадили до скончания его дней в Подземелье. После того как о содеянном узнали в Хелл, то Убийцу привели к мистеру Хантеру. Глава города заинтересовался случаем. Как всем известно, преступность в Хелл куда меньше, чем в других городах, а тут мальчишка убил мужчину, да ещё и мать на него донесла. Мистер Хантер выслушал парня и перевел его с сестрой в дом, который обустроен для сирот. Он сказал тринадцатилетнему убийце, что суда не будет, но тот должен работать и обеспечивать себя с Бритни самостоятельно. Мистер Хантер тогда чётко дал понять, что помощи, жалости и поблажек сиротам при живой матери не видать. Так Убийца стал подрабатывать в тренировочном блоке и воспитывать Бритни. Он делал самую грязную работу. Трудился не покладая рук. Все, кто когда-либо спрашивали его имя, слышали в ответ одно – Убийца. Так это и приклеилось к нему. Он работал на всевозможных подработках несколько лет. Со временем стал неплохим военным, но был слишком нелюдим, и тогда Майкл взял его в свой отряд и, по словам Убийцы, Майкл – это единственный человек, не считая сестры, в котором он уверен на сто процентов. – Кейт складывает руки на коленях и, приподняв правую бровь, говорит, – а потом я просто сказала Убийце, что хочу с ним переспать.

От её резкого перехода, я теряюсь.

– Да ладно? Вот так и сказала? – в шоке спрашиваю я.

– Ага, – улыбка не сходит с лица Кейт. – Но у меня было условие.

– Какое?

– Он должен был сказать мне своё настоящее имя.

– Сказал?

– Да. Но сначала спросил для чего мне это.

– И ты ответила…

– Для того, чтобы в ночи кричать и шептать его настоящее имя.

Кейт начинает хохотать и, утирая слезы, заикаясь, говорит:

– Да я вела себя как последняя распутница. Боже. Я была раскрепощена как самая опытная куртизанка. Да даже у куртизанки бы щёки покраснели. Боже, Джил, я не могла прийти в себя от одного его взгляда. На меня никто так не смотрел. Никогда.

– Так он сказал имя? – допытываюсь я.

– Да, – Кейт падает спиной на кровать, раскидывает руки в стороны и, мечтательно смотря в потолок, тихо произносит, – Джек.

– Джек – красивое имя.

В голове не укладывается, что у Убийцы есть обычное, вполне себе замечательное имя.

– Как и его обладатель. – Кейт улыбается как сумасшедшая. Глаза сверкают. Щёки пылают. – Он говорит, что по имени его называет только сестра, ну и я теперь. Джил? – наши с подругой глаза встречаются. – Я счастлива. Не помню такого времени, чтобы не была зла на весь мир. А сейчас мне на этот мир вообще плевать.

– Ты влюбилась. – Говорю я и чувствую в груди тепло. Я не видела её такой довольной… никогда. Никогда не видела. Кажется, что её лицо изменилось и стало более нежным и менее стервозным. Моя Кейтлин влюблена по уши.

– Определённо да. Но я немного теряюсь в том, как вести себя с ним сейчас. – Кейт морщится и прикрывает глаза. С ощутимым шлепком бьёт себя по лбу и признаётся. – Я слиняла, когда он ещё спал. Проснулась, немного попялилась на его обалденное тело, прикрытое только наполовину, а потом меня словно током шандарахнуло, и я соскочила с кровати. Начала быстро одеваться и слиняла. Я вроде как испугалась.

– Чего ты испугалась?

Мне кажется, что меня было бы не выгнать из кровати Майкла. Но этого мне узнать не дано.

– Что для него это был просто секс. А у меня даже язык не повернется сказать так. Это было блаженство и агония. Он в постели – Бог. И я побоялась, что…