– Да, верно. Ну… я имею в виду, где раньше жила.

– Кстати, я давно хотел спросить тебя об этом. – Он повесил мое пальто на крючок у двери. – Почему ты живешь у Рашей? Я знаю про твоего отца, но… что с мамой?

Я собиралась соврать. Сказать то же самое, что говорила Эми и ее родителям. Она выгнала меня из дома, конец истории. Но вместо этого я вдруг поймала себя на том, что говорю правду. По крайней мере, какую-то ее часть.

– Моя мама… у нее все наперекосяк. – Я последовала за ним в гостиную, но, когда он сел на диван, осталась стоять. – Дома возникли некоторые проблемы, и Эми любезно предложила пожить у нее.

Он усмехнулся:

– Что меня удивляет.

Я нахмурилась:

– Ты о чем?

– Она совсем не похожа на заботливую подругу, – с горечью произнес он. – Такая… невнимательная. И грубая. К тому же, как я понял, у нее тоже проблемы с мамой?

Я не сразу, но все-таки вспомнила, что в последний раз, когда мы с Райдером говорили о моей матери, он принимал меня за Эми.

– Послушай, – с некоторым вызовом произнесла я, хотя сама добивалась того, чтобы у него сложился именно такой образ Эми. – Она такая, какая есть. К тому же она моя лучшая подруга.

– Я знаю, – сказал он. – Только не понимаю почему. Ты говорила, что она лучше всех, однако я этого не вижу.

– Но раньше-то видел, – заметила я. – На самом деле не так давно ты говорил обо мне то же самое. Что не понимаешь, как Эми может дружить с кем-то вроде меня.

Он пожал плечами:

– Я ошибался. Мне казалось, что нас с ней что-то связывает, но, как выяснилось, только чат и смски. А в реале – ничего. Она оказалась совсем не такой, как я думал. Понадобилось время, чтобы я это понял. Но с тобой… – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Думаю, между нами всегда что-то было. Даже когда мы грызлись в классе мистера Бакли, всегда ощущалась эта… энергия. Химия, наверное. Просто я этого не понимал. А потом, в пятницу…

– Да… – Я опустила взгляд. – Слушай, насчет пятницы… это было легкое помешательство и…

– Я не считаю это помешательством, – сказал он и, взяв мою руку, потянул меня к дивану. – На самом деле, поцеловав тебя, я совершил самый осознанный поступок с тех пор, как переехал сюда.

Я закатила глаза, потому что – если уж начистоту – его слова отдавали пошлятиной. Даже если от них у меня в животе и порхали бабочки.

Я стояла перед ним, и наши колени соприкасались. Он поднял взгляд, и мое сердце заколотилось, а лицо, я уверена, стало свекольно-красным.

– Ты едва меня знаешь, – сказала я.

Но это было не так. Райдер знал меня лучше, чем кто-либо. Я открылась ему больше, чем кому бы то ни было. Просто он об этом не догадывался.

– Я знаю, что мне с тобой весело, – сказал он. – Ты соображаешь быстрее всех, кого я знаю. И употребляешь заумные словечки в повседневной речи.

– Как и ты, – парировала я. – Только я делаю это для хохмы. А ты – потому что сноб из элитной школы.

– Я знаю, что ты назвала свою машину женским именем, потому что любишь ее, даже при том, что это рухлядь, – продолжил он. – Я знаю, что твое настоящее имя – Соня.

– Что? Кто тебе сказал? Я их убью.

Он рассмеялся:

– Я знаю, что ты смышленая. Остроумная. И неподражаемая.

Неподражаемая.

Уже не в первый раз он использовал это слово, описывая меня. Перед Рождеством он назвал «неподражаемой» свою собеседницу в чате. Конечно, он думал, что это Эми, не догадываясь, что переписывается со мной. Но это меня он все время считал неподражаемой.

– Ну, а… ты знал, что я еще и серийная убийца?

– Зачем ты это делаешь? – спросил он.

– Что?

– Всякий раз, когда заходит речь о чем-то серьезном или сентиментальном, ты просто отшучиваешься, – пояснил он. – Почему?

– Не знаю, – сказала я. – Наверное, потому что нервничаю.

Он усмехнулся:

– Я заставляю тебя нервничать?

И, несмотря на свое решение, я сказала правду:

– Очень.

В его глазах промелькнула догадка, и я вдруг вспомнила наш разговор в чате еще в ноябре, когда мы оба признались в том, что заставляем друг друга нервничать. На мгновение мне показалось, что он меня вычислил. Понял, что все это время имел дело со мной.

Я задержала дыхание, не уверенная в том, что хочу такого финала.

Но это мгновение улетучилось. Он легонько потянул меня за руку, и я упала к нему на колени. А потом, несмотря на мои – вроде как – попытки избежать этого, мы снова слились в поцелуе.

Я еще не успела привыкнуть к ласкам. По-прежнему не знала, что делать с руками, в какую сторону наклонять голову. Мы сталкивались носами, но Райдер просто смеялся, как будто находил мою неуклюжесть очаровательной, а не досадной.

Пока его руки утопали в моих волосах, а язык скользил по моему нёбу, я приняла решение.

Я не собиралась рассказывать ему правду.

Я ему нравилась. Он наконец-то переболел Эми и хотел быть со мной. Он считал меня неподражаемой.

Одна Сонни все еще сравнивала себя с Эми. Как мог Райдер отказаться от такой красавицы и увлечься мной? Эми красива и богата, а я… средненькая. И к тому же голодранка.

Но он видел меня другой. И относился ко мне по-другому.

Может, Уэсли и прав. Возможно, я напрасно сравнивала себя с Эми и Райдер разглядел во мне нечто большее, чем в меру привлекательную девчонку или чью-то вредную подружку.

Мой план, хотя и растянулся на долгие месяцы, в конечном счете сработал.

Я добилась того, чего хотела. Чего ждала все это время.

Нет, я не стану ничего рассказывать.

Ему не нужно этого знать.

Спустя какое-то время потребность дышать заставила нас прервать поцелуй. Но лишь на мгновение, достаточное для того, чтобы Райдер успел спросить:

– Я тут подумал: ты не хочешь встретиться в эти выходные? Сходить на настоящее свидание?

– Можно, – сказала я и потерлась об него носом. – Какие предложения?

– Ужин и кино?

– Неплохо, – одобрила я. – О, кстати, вышла новая романтическая комедия. Кажется, с Рэйчел Макадамс[45].

Райдер наморщил нос:

– Фу.

– Тебе не нравится Рэйчел Макадамс? – в ужасе воскликнула я. – Что с тобой не так?