Айви часто задышала. На скулах вспыхнул румянец.

– Я готова раздеться догола.

Она швырнула ему его же слова.

– Это так? – Он был тверд как камень, и тело его молило о разрядке. Люк понимал, что не должен этого делать. Знал, что он ее использует. Он знал это.

Наплевать.

Он не мог остановиться.

Сердце его билось в одном ритме с его членом. Только синяк на щеке Айви удерживал его от того, чтобы завладеть ее ртом. Люк задрал ее майку.

В слабом свете он видел ее бледные груди с темными сосками, от которых у него слюнки текли. Он соскользнул пониже, лизнул ее грудь снизу, затем взял горячими губами один сосок и втянул ее в себя, нежно сжимая другой двумя пальцами.

Айви вцепилась в его плечи и прогнулась навстречу ему.

Люк провел ладонью по ее груди и ниже, по животу, под трусики. Он обнаружил, что она горячая и влажная там, внизу, и ему захотелось ее еще сильнее. Это было даже не желание, а жгучая потребность войти в нее, в это сладкое забвение, имя которому Айви. Он быстро вскочил, стащил с себя трусы, достал последний презерватив и натянул его.

И посмотрел на Айви. Волосы ее были растрепаны, ее коротенькая майка была задрана до шеи, трусы наполовину спущены. Она приподнялась и сняла их. Люк смотрел на нее, любуясь ее грудью, ее животом, Светлыми завитками внизу, длинными ногами. Заставив себя взглянуть ей в лицо, Люк сжал кулаки. Он с трудом держался.

– Ты этого хочешь?

– Да.

– Просто секса? – Он не унимался.

Айви посмотрела ему в глаза.

– Я хочу тебя.

Черт! Ему надо было бежать от нее без оглядки, а вместо этого он поставил колено на кровать и скользнул ладонью у нее между ног, поглаживая ее клитор и внутренние губы. Он не позволял себе закрыть глаза и вдыхать ее запах, как ему хотелось, он наблюдал за ее лицом. Наблюдал за тем, как по телу ее пробежала дрожь наслаждения, как отвердели ее соски, как полузакрылись веки.

– Вот чего ты хочешь, Айви. – Он ввел в нее палец и вытащил его. Потом снова ввел. – Ты хочешь наслаждения. Ты хочешь кончить. Я могу тебе это дать.

Она посмотрела на него широко открытыми глазами, и на ее лице было выражение беспомощности.

– Люк…

– Нет, черт возьми. – Он погладил ее клитор подушечкой большого пальца. Она стала еще жарче, еще более влажной. Стенки ее напряглись. Он добавил второй палец. – Ты хочешь кончить, Айви, скажи это.

Она закрыла глаза.

– Прошу…

Никогда Люк так себя не ненавидел, как в эту минуту. Когда заставил ее признать полуправду в обмен на толику удовольствия. В обмен на маленькую разрядку. На то, что он должен был дать ей, не выставляя условий. Но он был слишком заведен и знал об этом. Люк наклонился и втянул в рот ее сосок, продолжая ласкать ее там, глубоко, своими пальцами и дразнить клитор.

Айви схватилась за его плечи, тяжело дыша, и вдруг вскрикнула: раз, другой. Она кончала.

И эти ее крики оказались для Люка последней каплей. Он больше не мог терпеть. Он развел ее бедра и вошел в нее.

Блаженство. Она была блаженством. Ее маленькая ладонь лежала у него на плече. Она притягивала его к себе. Люк уткнулся лицом в ее пахнущие ягодами волосы и толкнул себя внутрь. Сильнее. Глубже. Он заходил туда, куда только он один и мог зайти в нее, в Айви. Она заметалась под ним, поднимая бедра. Люка бросало то в жар, то в холод. Он забыл обо всем, кроме Айви, кроме ее криков ему в плечо, когда она кончила во второй раз. Он ощущал ее спазмы. Раз, другой, третий, пока наконец раскаленный жар не прокатился у него по спине и он не взорвался там, в самой ее глубине. Пульсации не прекращались, следуя одна за другой. Он вбирал ее в себя. Он вбирал в себя Айви.

Она попыталась успокоить его, нежно поглаживая по спине.

Теперь, когда похоть его была утолена, осталась лишь зияющая пустота внутри. Уродливая, страшная яма. Люк встал и пошел в ванную, чтобы освободиться от кондома.

Когда он вернулся, Айви уже натянула шорты, поправила майку и расправила покрывало. Она выглядела как принцесса.

Люк снова ее хотел. Хотел любить ее неторопливо, ласково. Он хотел сказать Айви, что ей никогда не придется просить его подарить ей оргазм. Он хотел доказать ей, что он не законченный ублюдок.

Но он был ублюдком. Законченным.

И поэтому он обошел кровать, стащил со своей стороны подушку и бросил ее на ковер. Он оставит Айви одну.

– Люк? – Голос ее прокатился над кроватью и разбудил в нем голод. Он теперь не просто ее хотел. Он хотел ее втрое сильнее. Потом он вспомнил свой сон, вспомнил, какой видел ее в своем кошмаре, и голод обернулся болью.

– Я буду спать на полу. – Он положил голову на подушку и приказал своему телу расслабиться и успокоиться. После такой разрядки он должен был бы перейти в коматозное состояние, а он, напротив, был, что называется, на взводе.

Люк слышал, как дышит Айви. Она делала то, что делают все, когда хотят показать, что у них все в порядке. Вдох, выдох, судорожный вдох, и снова: вдох-выдох, вдох-выдох.

Дерьмо!

– Тебе принести обезболивающее? Или лед на лицо? – Может, у нее щека болит. Люк знал, что поступает жестоко, но сейчас так лучше. Ведь он предупредил ее, он сказал ей, что годится для секса, но больше ни для чего. Но как-то так вышло, что Айви привнесла в их отношения что-то еще. Она пыталась успокоить его с помощью секса, который был больше, чем просто секс.

Наконец она ответила ему очень тихо:

– Все в порядке. Я приняла таблетку перед тем, как легла. Ты можешь спать на кровати, я не сдвинусь со своей половины.

Люк готов был зарычать.

– Я не хочу разбудить тебя криками, если мне снова приснится кошмар. Мне и на полу хорошо.

Он услышал шорох, потом Айви наклонилась и укрыла его теплым одеялом.

Господи! Ну как мужчина может следовать своим приоритетам, если женщина делает вот такое?

– Дело не в тебе.

Айви засмеялась.

– Это линия разлома, Стерлинг. «Дело не в тебе, дело во мне. Мне нужно пространство». Ты не можешь порвать со мной, потому что мы не встречаемся. У нас просто секс. Ничего особенного. – Она похлопала его по плечу и снова вытянулась на кровати.

В ту секунду, как рука ее покинула его плечо, Люк испытал чувство потери.

– Обычно я ни с кем дважды на свидания не хожу. – Он хотел, чтобы она поняла.

– Понятно.

Но ведь он и за ней не ухаживал по-настоящему, верно? Он не водил ее ужинать, не заставлял смеяться, не говорил ей ласковые слова до тех пор, пока обоим не захотелось бы секса. Он ее использовал. Дважды. И хотел снова ее использовать. Секс – вещь реальная, чувства – нет. Люк закрыл глаза, полный решимости выбросить весь этот мусор из головы.