Окопник презрительно скривился.

— Жалкая пародия на боевое подразделение, сэр, — ответил он. — Все еще хуже, чем я ожидал. Ни намека на образцовую дисциплину — даже среди офицеров. Половина личного состава абсолютно не соответствует занимаемым должностям. Хотите — верьте, хотите — нет, но женщина-связистка не в состоянии выговорить связную фразу. Думаю, нам стоит провести психологическое тестирование всего личного состава роты, сэр. Сержант-снабженец находится в удручающей физической форме, он ничего не делает, только сидит и почитывает аэробайкерские журнальчики. Рядовые легионеры не выказывают никакого уважения перед офицерами. Рядовой волтрон открыто оскорбил меня и угрожал мне, когда я указал ему на это.

— Это непозволительно, — покачал головой Портач и сдвинул брови. — Подготовьте для меня подробный письменный рапорт, и я приму соответствующие меры. Я просматриваю личные досье служащих роты и вижу, что этот Шутник всех жутко распустил. Им еще очень сильно повезло, что пока они не сталкивались с настоящей опасностью.

— Да, сэр, — угодливо согласился Окопник. — Очень правильно поступил генерал Блицкриг, назначив вас командиром этой роты, дабы вы навели здесь порядок. Капитан Шутник развалил воинскую дисциплину в этом подразделении.

— Досье Шутта я просматриваю особенно тщательно, — сообщил Портач и указал на контейнер, стоявший на стуле у двери. На контейнере стоял штамп с надписью «Капитан Шутник». Он был доставлен из кабинета Шутта из прежнего штаба роты на Ландуре. Теперь, когда командиром роты стал майор Портач, личные вещи Шутта, по идее, следовало бы перенести в его комнату, однако фиксирующий скотч был сорван, и крышка контейнера была открыта.

— Пока я не просмотрел все целиком, — сказал Портач, — но судя по тому, о чем ты мне рассказал, очень скоро я найду что-нибудь такое, из-за чего он у нас с треском вылетит из Легиона.

— Да-да, сэр, это случится очень скоро, судя по тому, что мне довелось увидеть собственными глазами, — энергично закивал Окопник. — Полагаю, боеготовность роты — такой же мыльный пузырь, как все прочее, к чему приложил руку Шутник. Просто возмутительно, что роте «Омега» поручили такую ответственную миссию.

— Ну, это все из-за того, что у Шутника шашни с политиками, — буркнул Портач. — Он просто заморочил голову какому-то дипломату и уговорил его похлопотать о том, чтобы эту роту забросили на Зенобию. Вот только странно — на что ему это понадобилось. Пожалуй, такому избалованному, изнеженному типчику, как Шутник, должно было больше нравиться на Ландуре. Местечко, как ни крути, потеплее, чем Зенобия.

— Сэр, а может быть, Шутник подумывает о политической карьере после увольнения из Легиона? — высказал предположение Окопник. — Нет ничего надежнее для завоевания голосов избирателей, чем возглавить воинское подразделение в бою. Тебя сразу сочтут прирожденным лидером, и всем будет плевать, сколько народу ты погубил.

— Это точно, — кивнул Портач. — Все сливки достаются дилетантам, а грязную работу приходится делать настоящим легионерам. Но на этот раз настоящие легионеры возглавят командование этой ротой, а дилетанты даже не успеют понять, кто им подставил подножку. И даже если мне придется засадить всю роту на гауптвахту для того, чтобы навести в ней порядок, я сделаю это.

— Начиная с капитана, сэр? — злорадно ухмыльнулся Окопник.

— Начиная с капитана, — ответил ему столь же злорадной ухмылкой Портач. — Как только он вернется из своей прогулочки в столицу, ему придется очень многое мне объяснить.

— Это вы очень здорово придумали, сэр, — хихикнул Окопник, немного подумал и спросил:

— А может быть, стоит дать ему приказ срочно вернуться на базу, сэр? Я думаю вот как: чем скорее вы его вздрючите, тем скорее в этой роте наступит порядок.

— Нет. Мне нужно время, чтобы подготовить обвинения против него по всем пунктам, — покачал головой Портач. — Кроме того, пока его здесь нет, он ничего не сможет сделать, чтобы помешать мне, а к тому времени, когда он вернется, я успею утвердиться на своем посту.

Окопник наклонился к столу и тихонько проговорил:

— А может быть, нам стоит сделать так, сэр, чтобы другие офицеры не успели предупредить его?

— Нет, — зловеще осклабился Портач. — Пусть вопят и стонут, Окопник. Если Шутник узнает, что его ожидает, он наделает в штаны и попробует удрать. А мне только этого и надо. Тогда я спокойно, безо всяких помех с его стороны и со стороны его прихвостней, займусь командованием ротой.

— Отлично, сэр, — кивнул Окопник. — А теперь приступай-ка к подготовке рапорта. Я желаю знать о каждом пятнышке на этом гнилом яблоке, Окопник. Ты назовешь имена, а я буду отвешивать пинки по задницам.

— Есть, сэр! — радостно отсалютовал Окопник. Салют получился настолько образцовым, что в этой позе Окопника можно было изобразить в виде пластиковой фигуры и водрузить оную в Академии Легиона.

Окопник прищелкнул каблуками, развернулся и вышел из кабинета, улыбаясь улыбкой шизофреника. Окопнику не было ровным счетом никакого дела до того, что они с Портачом задумали взять в свои руки лучшую роту Легиона и вернуть ее к тому унизительному состоянию, в коем она пребывала прежде. Он получил такой приказ, а Окопник не привык подвергать приказы сомнению. Он смог бы подвергнуть приказ сомнению в одном-единственном случае: если бы это сулило ему личную выгоду.

* * *

Зенобианская пустыня плавилась в лучах местного солнца — жаркой желтой звезды типа G. Вплоть до последнего времени люди смотрели на эту звездную систему как на совершенно непригодную для колонизации. Все планеты здесь вращались либо слишком близко к солнцу, либо наоборот — слишком далеко от него. Присутствие Альянса в этой системе ограничивалось одной, очень прибыльной космической станцией.

И только тогда, когда зенобианский корабль-разведчик совершил вынужденную посадку на планете Хаскина, расположенной на другом краю галактики, в Альянсе узнали правду об одной из планет этой звездной системы, которая была крайне непривлекательна для людей, а вот для ящероподобных зенобианцев оказалась родным домом.

Зенобианцы были жителями болот и вели свое происхождение от древних ящеров. Как и прочие разумные существа, они переустроили свою родную планету по своему усмотрению, создав там условия для своего обитания. Однако большие участки поверхности по-прежнему оставались в первозданном состоянии, и в этих местах обитали только дикие неразумные животные. Добрая треть этой территории представляла собой пустыню, и такая пустыня простиралась во все стороны километров на сто вокруг базового лагеря Альянса.

Ни зенобианские астрономы, ни наблюдатели-люди не обратили внимания на яркий метеорит в небе. Такие явления происходили здесь десяток раз на дню, и потому интерес к ним был потерян. Внимание обращали только на самые крупные метеориты, которые могли бы причинить вред населенным территориям. Данный объект в силу своих размеров никакой угрозы не представлял, поэтому никто не видел, что он не просто упал на землю, а, совершая вращение, включил тормозные двигатели и, попав в нижние слои атмосферы, выпустил парашют.