И похоронным набатным звоном колокола глухо и больно ударил в уши голос отца:

– Людей на Рязань поведет Абдулла-бек. Его Константин знает, стало быть, и веры ему будет больше, хотя бы поначалу.

«Не-е-ет!» – хотел было завопить в ответ его сын и лишь отчаянным усилием воли удержался от этого всплеска, который недостоин для наследника.

«Потом, все потом», – прикусил он нижнюю губу с такой силой, что тоненькая злая струйка крови неслышно скользнула по смуглому подбородку.

Хан Булгарии покосился на наследника, неопределенно хмыкнул – то ли одобрительно, то ли осуждающе – и продолжил излагать то, что он решил твердо и окончательно.

Если друг оказался вдруг

И не друг, и не враг, а так;

Если сразу не разберешь,

Плох он или хорош…

В. Высоцкий

Едва головная ладья причалила к пристани, как от нее в красивом прыжке отделилась ловкая гибкая фигура наследника престола Волжской Булгарии.

– Ты не представляешь, как я рад видеть тебя, княже, – завопил он радостно, ничуть не скрывая переполнявших его чувств, и крепко обнял Константина.

– Как твое здоровье, дорогой бек? – приветливо улыбаясь, осведомился в свою очередь рязанский князь. – Какие, гм… чудеса позволили тебе так быстро приехать ко мне в гости?

– О-о-о, – даже застонал Абдулла. – Их так много, что если я начну загибать пальцы на одной руке, то их не хватит, и я вынужден буду загнуть все пальцы на другой. Получится, что я рассказываю хозяину новости, тряся у него под носом кулаками, а разве подобает так себя вести гостю и… другу, а?

– Нет, так не подобает себя вести гостю, а тем более другу, – согласился Константин, напряженно размышляя, может ли человек так искусно притворяться, а если нет, то тогда что на самом деле привело сюда Абдуллу.

– Но ты что-то печален, князь, – слегка отстранился от него бек и совершенно иначе, во всяком случае, гораздо внимательнее, вглядываясь в лицо Константина. – У тебя что-то случилось?

– Ты знаешь, Абдулла, у меня много чего случилось и все именно сегодня. К сожалению, хорошего среди этого нет – только плохое. Но ты гость, который дорог мне, как глоток ключевой воды в жаркий летний полдень.

– Смотри не застуди горло, – шутливо погрозил ему пальцем бек. – Стоило мне в детстве попить холодной воды в жаркий летний полдень, как я немедленно заболевал.

– Я постараюсь, – кисло улыбнулся Константин и предложил: – Идем же. Конюший уже приготовил двух коней. Взгляни на Рязань. Я, конечно, не смогу похвастаться, что в моем городе столь же могучие стены, как и в твоей столице, но лиха беда начало.

– Как только я вернусь в Булгарию, немедленно пришлю тебе своих мастеров. Поверь, что у нас самые лучшие мастера, хотя у тебя они тоже неплохие, – заметил Абдулла, внимательно вглядываясь в низенькие, не выше метра, крепостные стены. – Чуть подучатся и будут совсем хорошие.

Тут он резко шагнул вперед и встревожено повернулся лицом к князю, мешая ему идти.

– Делай вид, будто по-прежнему весело говоришь со мной, – таинственно прошептал он.

– Так я и говорю, – удивился Константин.

– И улыбайся, улыбайся, – прошипел бек. – Вот так. А теперь скажи мне, ты не чувствовал, что кто-то хочет тебя предать или за что-то отомстить?

– Такие люди есть, но они далеко, – ответил князь.

– Но они могли подкупить твоих людей, – предположил Абдулла.

– Не думаю, – усомнился Константин.

– Тогда почему в тебя целятся из лука сразу два человека, которые притаились за стенами крепости?

– Так вот почему ты встал впереди меня! – обалдел от неожиданности Константин.

– Тише, – прошипел Абдулла и добавил: – За меня можешь не опасаться. На таком расстоянии мою стальную кольчугу не пробить. Ее делали лучшие мастера Булгарии. Но ты не ответил.

– Это… – Константину стало неимоверно стыдно за свою глупую подозрительность, но теперь нужно было каким-то образом дать задний ход и при этом не обидеть бека. – Это мои воины. Не подумай чего дурного, просто… просто я же не видел, кто плывет. Мои люди увидели множество воинов в ладьях, вот и заняли оборону. А когда… когда я увидел тебя, то я… я так обрадовался, что забыл отменить их приготовления… Вот, – и Константин облегченно вздохнул. – Сейчас я все это отменю.

Он мягко отстранил бека и скрестил руки высоко над головой. Лучники, заметив команду князя, разом опустили луки.

– Вот и все, – улыбнулся Константин.

– Но вначале пошли ко мне на ладью, – пригласил Абдулла.

– Зачем?! – опять удивился князь.

– Я привез очень хороший подарок, который могу тебе показать, но не могу подарить, – загадочно объяснил бек.

– Это очень странный подарок, – усмехнулся Константин, заинтригованный этой таинственностью.

– Нет, он не странный. Он дорогой, – пояснил Абдулла, и едва они ступили вдвоем в ладью, как бек махнул гребцам рукой и приказал: – Отчаливай.

Тут же прежние подозрения навалились на Константина с еще большей силой.

– Мы… куда? – растерянно спросил он.

– К подарку, – пояснил Абдулла. – Здесь много ладей, а та, что нам нужна, плывет предпоследней. Причаливать долго. Проще подплыть самим и полюбоваться дорогим подарком.

– Тебе пришлось крепко потратиться? – уточнил Константин.

– Не мне – отцу, – улыбнулся Абдулла. – А истратил он на него… Ну, если считать все, то великому эмиру он обошелся всего-навсего в несколько десятков тысяч гривен и в два города, из коих один все равно сожгли не так давно, а другой только начали строить.

Подозрения теперь не просто навалились на князя – они душили его, не давая вздохнуть.

– Мы почти подплыли, но вначале я расскажу тебе одну историю. Присядем, – предложил Абдулла и принялся подробно и честно, ничего не утаивая, излагать все те события, которые произошли в Булгарии.

Закончил же он свой рассказ словами:

– Прости меня, князь, но я действительно сделал все что мог и в тот миг молил лучезарнейшего лишь об одном: чтобы он даровал мне милость и не дал моему отцу приказать именно мне командовать той ратью, которая пойдет против тебя.

– Но аллах тебе ее не даровал, – продолжил Константин, грустно улыбаясь.

– Ты не перебивай, а слушай, – назидательно произнес бек. – И тогда великий Ильгам ибн Салим продолжил и повторил, что Мультек прав. Клятвопреступники далеко не всегда подвергаются каре аллаха в этой жизни. Иногда они живут долго и счастливо. Хотя это вовсе не означает, что справедливейший забыл об их тяжком проступке. Напротив. Если нет кары в этой жизни, то в той наказание для них непременно удвоится. «Возможно, что в этом мире мой сын Абдулла-бек будет тоже жить долго и счастливо, но я не хочу подвергать его двойной небесной каре, – сказал дальше великий эмир. – Трудно сказать, как бы я поступил, если бы этой клятвы не было. Знаю одно – я бы думал еще не один день. К тому же Абдулла-бек прав и в другом – рязанский князь вел себя достойно. Он показал себя умным, когда не пролил крови, мудрым – потому что понял, откуда ему ждать настоящего врага, учтивым, так как он согласился принять подарок, а не дань, великодушным, когда не стал увеличивать ее, и прозорливым – потому что заключил не договор, а долгосрочный союз. Значит, с ним можно иметь дело. Такого соседа не только можно держаться – таким нужно гордиться». Ты бы видел рожу моего братца, – фыркнул бек. – Она была похожа на сморщенную дыню или скисшее молоко, а скорее на то и другое вместе и в больших количествах.