«Белобородов – рабочий, 30–40 лет, с Лысвенского завода. Перед этим он работал на Надеждинском заводе, где в 1906 году вместе с Исааком Голощекиным был участником какого-то политического движения, закончившегося, однако, по-видимому, для Белобородова без особых последствий. Производил он впечатление человека необразованного, даже малограмотного, но был самолюбив и очень большого о себе мнения. Жестокий, крикливый, он выдвинулся в определенной среде рабочих еще при керенщине, в период пресловутой работы политических партий по “углублению революции”. Среди слепой массы рабочих он пользовался большой популярностью, и ловкие, хитрые и умные евреи Голощекин, Сафаров и Войков умело пользовались этой его популярностью, льстя его грубому самолюбию и выдвигая его постоянно и всюду вперед. Он был типичный большевик из среды русского пролетариата, не столько по идее, сколько по форме проявления большевизма в грубых, зверских насилиях, не понимавшей пределы натуры, некультурного и недуховного существа.

Среднего роста, худощавый телом, но с лицом скорее полным, смуглым, светло-русые волосы, расчесанные косым пробором, без усов и бороды, светло-карие глаза, прямой, но толстый нос – таков был внешний облик этого революцией выброшенного на верхи человека – орудия в руках истинных заправил советской власти – евреев»[92].

«Войков, еврей, лет 28–30; высокого роста, тощий; лицо длинное, веснушчатое, бороду и усы брил; глаза голубые, нос большой и не тонкий; уши торчащие; волосы светлые, волнистые. По-русски называл себя Петром Лазаревичем. Отец его был фельдшером на Надеждинском заводе, но сынка еще мальчишкой отправил в Женеву, где тот и получил образование. В Швейцарии, подобно еврею Сафарову, еврей Войков вошел в круг Бронштейна, Нахамкеса и прочих, и с ними же прибыл в Россию в запломбированном вагоне. В Екатеринбурге еврей Войков занимал должность областного комиссара снабжения и члена президиума»[93].

«Сафаров, еврей, лет 27–30, среднего роста, тощий, лицо маленькое, веснушчатое. Родом он был из Киева, где, кажется, у его отца на Фундуклеевской улице был собственный дом. Как и многие из сынов горестного для России племени, уклоняясь от выполнения перед своей родиной гражданского долга, воинской повинности, Сафаров вовремя был отправлен родителями в Швейцарию, где и получил своё образование. Там же он вступил в компанию Бронштейна, Апфельбаума, Нахамкеса и прочих специфических деятелей Ленинской группы большевиков и пользовался среди них большим значением и влиянием. В Россию Сафаров прибыл в запломбированном вагоне в числе 30 главарей советской власти, которых германцы наняли и привезли для проведения своего гнусного политического замысла легкомысленных генералов и еврействующих банкиров.

Сафаров, иногда ставивший на своих подписях перед фамилией букву Г., как начальную его неизвестного имени, занимал в Екатеринбурге должность товарища председателя президиума областного совета, то есть товарища Белобородова. Видимо, он и был душой, мыслью и вдохновителем советских мероприятий в Екатеринбурге, искусно прикрываясь всегда именем председателя из русских рабочих и выдвигая его, как официальную главу власти, ответственным за все творившееся президиумом в области политики, развала и зверства, каковыми ознаменовалась деятельность власти в период лета 1918 года на Урале. С другой стороны, несомненно, что в рядах советской власти на Урале он являлся представителем и проводником идей той центральной, специфической группы большевистских главарей, которая работала в Москве, прикрываясь именем Ленина и якобы демократическими лозунгами для укрепления исключительно своей деспотической, самодержавной и антихристианской власти.

Он имел право непосредственных сношений с главарями власти в Москве, и можно думать, что Белобородов иногда и не знал о распоряжениях, исходивших от имени президиума и даже за его, Белобородова, подписью, а потом представлявшихся ему в той окраске и толковании, какие были будто бы желательны пролетарской массе как акты и деяния, необходимые с точки зрения демократичности советской народной власти. (…)

При исследовании дела об Алапаевском убийстве выясняется, что председатель Алапаевского исполкома Абрамов получил распоряжение об уничтожении содержавшихся там Великой Княгини, Великого Князя и Князей телеграммой из Екатеринбурга за подписью Сафарова. Есть основание думать, что Белобородов не подозревал о существовании и такого распоряжения своего товарища, о чем будет говориться дальше, и только позже узнал истину об исчезновении Алапаевских Узников и Их действительной судьбе. (…)

Вдохновителей и руководителей убийства Царской Семьи вел на совершение этого исключительного злодеяния вовсе не “народный приговор” – “уничтожить коронованного палача, героя расстрела 9 января 1905 года и Ленской бойни 1912 года”. Это сильно бьющие, но лживые выкрики еврея Сафарова для ограниченного Белобородова, для черни. Исчадиям же еврейского народа, вдохновителям и руководителям нужно было этим убийством создать действительно какую-то пустоту, пропасть в сердце, в основе идеологии русского народа, которая могла бы обеспечить этим временным властелинам народной физической массы полную победу в будущем. (…) В понятии изувера еврейского племени убийство им было совершено не над бывшим Российским Правителем, а над религиозной идеологией русского народа, видевшего в своих Правителях Царя “Божьей Милостью”.