– Подавай сейчас! – не отрываясь от Наташи, отчеканил Министр.

– Слушаюсь! – отрапортовал Фадеев.

– Поедешь со мной, любимая? – спросил Сергей Тимофеевич и с нежностью посмотрел в глаза девушке.

– Ты хочешь?

– Да.

– Тогда поеду.

Он улыбнулся и погладил милую по щеке.

– Ты будешь меня любить? – снова спросила она.

– Обещаю!

– Можно мне перевезти в Москву маму?

– Конечно, любимая, обязательно! – снова улыбнулся Сергей Тимофеевич и потрогал золотистые, мягкие волосы девушки.

– Мы построим себе домик? Свой домик? – заглядывая в глаза, спрашивала Наташа.

– Дворец! – пообещал он.

– Дворец! Дворцы будем строить, дворцы! – смеясь сквозь слезы, сказала Наталья Сергеевна, а то, что сказала Наталья Сергеевна, – закон.

«Никогда не говори – я, – отмахнулся Вожатый, – говори – мы, есть мнение, они подумали. А то заладил – я, я! Нескромно, и в конце концов решат, что ты мудак!» – внезапно вспомнил Министр последний разговор с Вожатым.

«Его будет недоставать! – подумал Сергей Тимофеевич. – А может, и нет» и, резко распахнув двери, вышел из резиденции.

На бездыханное тело никто не обращал внимания. Его переложили на диван и прикрыли тяжелой скатертью, снятой с обеденного стола. Огромная праздничная скатерть нелепо топорщилась, переливаясь в электрическом свете вышитыми государственными гербами и лучистыми золототкаными звездами. Он пропал и растворился под диковинной тканью, как будто и не было его никогда на свете, и все сразу забыли его.

На второй день после прощания Вожатого ночью вытащили из Мавзолея и втихаря сожгли. Старики рассказывали, что в Луноход переселилась его неспокойная душа. Только там, на Луне, в беспредельной вечности недосягаемых звезд, душа Его обрела покой. Он видит все, что творится внизу, а Луноход с гордым названием «Вожатый» бесстрашно мчится в неизведанную молчаливую даль.

Когда-то «Вожатый» укажет, где залегла железная руда, куда запрятались апатиты, отметит сигнальной лампой места, где не обнаружено ничего. Пройдет время, и он разыщет под землей воду, обязательно разыщет, а теперь он в пути, не отвлекай его, не морочь, он занят, очень занят, он спешит.

Жизнь миллиардера Хаза унесла нелепая случайность, водитель груженого «Краза» не справился с управлением и со всего хода налетел на готовую отъезжать от Большого Театра правительственную «Чайку». Тормоза у грузовика отказали, бывает же такое! «Кразу» ничего, а «Чайке» беда – все в лепешку, и водитель, и пассажир.

– Откуда только в центре города этот «Краз» взялся? – загалдели обыватели.

– Объясняют же – случайность! – разводили руками органавты и покрикивали на толпу. – Расходитесь! Расходитесь! Не стойте! Нам еще мостовую замывать, чего мешаетесь?!

Один из органавтов, постарше, с трудом открыл исковерканную грузовиком дверь, отдуваясь, пробрался в салон покалеченной «Чайки» и, кряхтя, склонился над бездыханным пакистанцем, прислушался – а может, задышал? И вдруг с силой ударил в спину лежащего лицом вниз трупа остро заточенным металлическим штырем. Прямо в сердце угодил, а пакистанец даже не шелохнулся. На всякий пожарный случай органавт ткнул в тело еще разок, но уже без особого усердия, ведь убедился, что человек помер.

Кольку-зама публично судили за разбазаривание государственных средств. Это произвело настоящий фурор. И главное, виновный в преступлении не был, как положено, публично четвертован на Красной Площади, а был приговорен всего к трем годам принудительных работ в Заамурье. После нашумевшего процесса Полевой Трибунал переименовали в Справедливый Народный Суд и поговаривали, что судей скоро будут избирать общим голосованием. Мировая пресса захлебнулась хвалебными статьями в адрес и.о. Президента, Высшего Разнокомандующего Объединенными Войсками, боевого маршала Сергея Тимофеевича. Сегодня в Московском Кремле, куда вновь переселилось Правительство, Палата Сидения единогласно утвердила его на должность руководителя государства, убрав от слова Президент двусмысленную приставку и.о., с этого же дня Председателем Палаты Сидения был назначен Николай Иванович, его трудовой путь, от рабочего до Председателя Палаты, был изложен в Газете сразу после биографии вновь избранного Президента. Все утро престарелый Патриарх срывающимся от приятного волнения голосом благословлял новообретенного Президента, напутствовал его молодую красавицу жену, а иеромонах Тихон святил место будущего президентского особняка в живописном Петрово-Дальнем. Проект поместья был поручен главному архитектору Пасохину, он пообещал не только запроектировать и выстроить парадное здание, уникально вписанное в подмосковный ландшафт, но и поработать непосредственно с рекой, развернув русло Москвы-реки к югу, чтобы из окон дворца открывался грандиозный вид на лесные дали.

Сергей Тимофеевич развалился в резном, слишком огромном гобеленовом кресле и размышлял. Осторожный стук в дверь вывел его из состояния приятной медитации.

– К вам Пасохин, – доложил обходительный, аккуратно причесанный референт.

– Пусть заходит!

– Здравствуйте, Сергей Тимофеевич! – проговорил всегда немного смущенный архитектор. – Разрешите?

– Привет, привет! Заходи, садись, давно жду. Ну как, сделал?

– Обязательно сделал. В марокканском стиле.

– В марокканском… Что ж, поглядим-посмотрим, восток, значит? Восток дело тонкое! – пошутил Президент.

– Я принес чертежи фитнес-центра, который должен выходить на розарий, в нем вся загвоздка заключалась. С этими помещениями непросто пришлось, я и так крутил, и так поворачивал, чтобы в заданные размеры вписаться, боялся, диванная, где планируется курительная с бильярдом, на первый этаж не влезет, но втиснул! – широко заулыбался архитектор. – Вот, посмотрите, какая приятная комната получилась, семьдесят два квадратных метра. По-моему, достаточно?

– Ага! – согласился Сергей Тимофеевич, наклонившись над планом, в котором мало что понимал.

– Видите, как все замечательно устроилось?

– Вижу. А тут что? – ткнул пальцем Президент.

– Лежанку с подогревом для римского массажа поставили. Мраморную, – уточнил Пасохин.

– А она зачем?

– Наталья Сергеевна попросила, – ответил Пасохин. – Так и сказала – обязательно мраморную лежанку предусмотри.

– Ну и отлично! – согласился Президент.

– А сюда зеркала по ее заказу установим, во всю стену. С зеркалом пространство еще больше казаться будет.

– Правильно, – кивнул Сергей Тимофеевич. – Значит, понравился ей проект?

– Понравился! – убедительно ответил архитектор. – Ну и хорошо, тогда займемся бомбоубежищем.