Я мысленно молила Бога о том, чтобы Артур перестал надо мной измываться – пусть шлепнет меня, а не заставляет томиться в мучительном ожидании. О да, я хотела, чтобы меня наказали. Это намного лучше, чем когда тебя оставляют на сладкое и растягивают удовольствия до тех пор, пока ты не станешь терять сознания от продолжительно ожидания, а затем – от унижения. Я была готова попросить Артура отшлепать меня, но он принялся за мою попку и без просьб – я почувствовала обжигающее прикосновение его ремешка к холодной коже. Артур хлестнул меня по обеим половинкам сразу, словно вознаградил за ожидание. О-о, я была готова вынести что угодно, только бы Артур не стал наказывать меня новым орудием, о котором я ничего не знала, но понимала, что оно мне не понравится. Я знала, что сегодня достанется всем, и что Артуром будет выбрана самая слабая дева, поэтому я подавила крик и сильнее сжала руки служанок…

Я кусала свои губы и дрожала всем телом… извивалась на диване, жалобно посматривая на Николь и Мари – словно просила их сдаться первыми. Конечно же, я не верила в то, что они это сделают, по крайней мере, не для того, чтобы спасти меня... Артур шлепал нас по очереди. Сначала он шлепал Николь, затем – меня, Мари пороли последней. Казалось, Артур порол нас одинаково, но у меня было существенное преимущество – меня принялись шлепать гораздо позже, потому мои бедра не были настолько красными, как у Мари и Николь. Я еще могла сдерживать крики и почти не плакала – если не считать, собравшись слезинок в уголках глаз. Николь же и Мари были все в слезах... Артур шлепнул меня сильнее прежнего, выбив из груди удушающий стон.

Мне показалось, он не собирается останавливаться. Что Артур будет пороть нас целый день. Похоже, Артура безумно возбуждала все это действие – обнаженные тела трех рабынь дарили ему силы и наполняли похотью. Он хлестал нас быстрее и сильнее. Я даже не помню, когда настолько сильно он шлепал меня.

Ремешок настырно облизывал мои бедра и ноги, и с каждым таким ударом я теряла контроль – вертелась, стонала, плакала. Когда я дергалась от свистящего ремешка, как от ударов тока, Артур принялся комментировать происходящее. Я не скажу, что его слова причинили мне дополнительные страдания, но и легче от них точно не было – было стыдно и страшно.

– Похоже, трусики недостаточно хорошо защищают твои бедра, Эрика. Я прав, моя дорогая?

– О да, хозяин. Да, они… они… мои бедра просто горят, – плакала я, переживая, чтобы Артур не назвал меня слабой рабыней. – Но я готова продолжать, хозяин. Я буду сильной девочкой…

– Что же, Эрика, это очень похвально, – боже, у меня был шанс выйти из воды относительно сухой. – Я хочу, чтобы вы не забывали, мои милые, что сегодня я выберу самую слабую – ту, которая не умеет себя вести – которая больше всего кричит. Именно она познакомится с инструментом для воспитания непослушных девушек, – надеюсь, я окажусь сильнее Николь и Мари. Пусть только сегодня. Я согласна на подобные условия... Но сегодня мне нельзя проиграть. О, не знаю, что творилось с двумя другими рабынями, мне же напоминание Артура прибавило сил. Надеюсь, их хватит надолго.

Нами руководил стыд и страх. Когда Артур опускал кожаный ремень на наши разгоряченные тела, мы стискивали зубы и сжимали руки. Колени еле заметно перемещались по дивану. Мы искали удобное положение… в котором обжигающие шлепки станут менее обжигающими, но оно не находилось. Заплаканные лица прикасались к обивке диванчика. Она впитывала слезы и немного успокаивала рабынь, даря ощущения уюта, комфорта и мнимой безопасности. Наши пальцы, как и судьбы, переплелись вместе. Мы старались не смотреть друг на друга, но и без этого знали, что происходит с каждой, ведь Артур наказывал рабынь одинаково.

Это был самый кошмарный день за все время, когда я жила у Артура. Возможно, мне казалось это, не знаю. Единственное, что я знала точно – так жить нельзя. О-о, хозяин с шумом опускал ремень на тела Николь и Мари, не забывая пороть им меня. Все, что нам было позволено – сжиматься в ожидании следующего шлепка, подставляя ему пылающую от шлепков плоть.

Да, ожидать было мучительно, мм… особенно, когда слышишь, как рядом с тобой наказывают другую девушку. И она стонет, плачет от боли и унижения, а ты понимаешь, что скоро придет твой черед. Но самое ужасное то, что ты не знаешь точно, когда ремень упадет на тебя. Порой Артур шлепал нас по одному разу, иногда он останавливался возле Мари или Николь и бил их несколько раз подряд. Таких ударов могло быть три или четыре, о, – и ты морально готовился к тому, что столько же раз сейчас шлепнут тебя.

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как Артур поставил нас на колени, но думаю, что это продолжалось не менее получаса – мы практически себя не контролировали и были готовы кричать что есть силы, не думая о том, что будет потом... Слезы текли по щекам, тела сильно выгибало в разные стороны. Мы дергали ногами, тянули носочки или наоборот – опускали их. Думали, что если расслабиться, то переносить наказание станет легче. Как бы не так! Каждый раз Артур грубо одергивал нас и заставлял возвращаться в исходное положение. Похоже, ему нравилось чувствовать себя хозяином. Он чувствовал себя хозяином. Таким он и был для нас.

Только после того, как я получила около двадцати пяти ударов, Артур остановился и стянул с меня белоснежные трусики. Казалось, что от них уже ничего не осталось – настолько сильно Артур порол меня. Он приспустил белье до колен, и я заплакала пуще прежнего – не потому, что мне было страшно, о нет – я просто сгорала от стыда. Я извивалась и стонала от дичайшего смущения, и Артуру это, скорее всего, нравилось.

– Я удивлен, – сказал Артур. – Твоя задница, Эрика, такая красная. Она самая яркая из всех, – я надеялась, что это повлияет на решение Артура – что он назовет меня выносливой девочкой и отпустит. Конечно же, Артур не торопился делать подобное. – Хм, признаться честно, я пока не решил, кто больше всего заслуживает особенного наказания, – выходит, это могу быть я?.. – Каждая из вас кричала и жаловалась. Вы согласны с этим? – я кивнула. Думаю, что служанки тоже так сделали, ведь Артур больше не спрашивал нас ни о чем – ох, он лишь назвал имя той счастливицы, которой я ничуть не завидовала. И это была… была… каждая из нас. – Никто не смог перенести порку достойно, поэтому я считаю справедливым наказать всех. Вы согласны?

– О боже…

– Я привез отличную трость. Да. Ею раньше наказывали провинившихся учениц. А сегодня я накажу тростью вас. Ведь вы вели себя недостаточно хорошо и заслужили быть наказанными. Оу, тише, – отреагировал Артур на всхлип Мари. – Не надо плакать. Сегодня вы почувствуете что-то новое для себя. Новый опыт – разве это не прекрасно? – я была не против того, чтобы такой опыт получил Артур. – У меня для вас еще один сюрприз! – я уже ненавидела сюрпризы. – Речь идет еще об одном состязании, – в комнате стало совсем тихо – казалось, все перестали дышать, включая Артура. – Та, кто не сможет контролировать себя во время следующей порки, получит шанс познакомиться с новым орудием для наказания. Более того, она испытает его на себе, – мне стало очень плохо. Этот инструмент идеально подходит для воспитания девушек. Хах, он вам точно понравится…