Теперь под ними тянулась песчаная береговая полоса, с рядами колючей проволоки и противотанковых заграждений — высокими шестами и сваренными из рельсов кубами. За первым рядом укреплений, если присмотреться, тянулись окопы и располагались пулеметные гнезда. «Шторьх» летел низко, не выше чем в ста метрах от земли, и Волленштейн даже сумел рассмотреть, как ему из окопов махали руками солдаты.

Самолетик подпрыгивал в теплом летнем воздухе. Волленштейн тем временем не отрывал глаз от береговой линии. Каждый отрезок, удобный для высадки, он обводил на карте красным кружком.

Может, и впрямь его Pasteurella pestis заставит англичан сидеть, не высовывая носа, в Англии? Если же они все-таки рискнут пересечь пролив и высадиться во Франции, он здесь встретит их во всеоружии, как только они начнут прыгать со своих катеров в воду.

Кирн вышел из каменного дома и кивнул застывшему у дверей часовому.

Капитан, который командовал ротой 2-го батальона 916-го полка 352-й пехотной дивизии, все еще отсутствовал на командном посту, который располагался в простом доме, фасадом выходящем на гавань. Однако его адъютант, молодой офицер, на вид даже младше часового, тотчас разрешил Кирну сделать по телефону все необходимые звонки, как только тот продемонстрировал ему жетон крипо.

Линия была полна шорохов и треска, что означало, что на пути сигнала был не один коммутатор. Голос на другом конце провода представился как унтерштурмфюрер Пфафф, после чего, дыша в трубку, сообщил, что доктора на месте нет. Но ему можно оставить сообщение. Кирн не стал этого делать. Ему не нужен переполох по поводу того, что случилось с евреями, и он сказал Пфаффу, что перезвонит позже. Попытку связаться с Волленштейном он повторил еще несколько раз, примерно через каждый час. Между второй и третьей попыткой состоялась небольшая трапеза — водянистое вино с черствым хлебом, зато с куском отменного французского сыра. Между третьим и четвертым звонком Кирн немного вздремнул у себя в номере, не снимая сапог и сжимая в левой руке верный вальтер.

Нет, конечно, ему ничто не мешало доехать до Волленштейна и лично сообщить ему результаты своих поисков, но тогда ему пришлось бы объяснять, откуда ему известно местонахождение лаборатории.

Кирн, полной грудью вдыхая солоноватый воздух, шагал вдоль причала, и в его ухе все еще звучал скрипучий голос Пфаффа. Рыбацкие лодки еще не вернулись — все, за исключением той, что оставалась стоять на приколе и накануне. Правда, сегодня она еще сильнее осела и накренилась к каменной стене причала. Рыбаки, что толпились здесь на рассвете, ушли в море вместе со своими лодками, и единственными представителями местного населения были лишь две француженки в креслах перед домом на углу. Несколько немецких солдат, сняв на полуденном солнцепеке каски, стояли, лениво прислонившись к низкой стене. Фельдфебель сначала с пеной у рта отчитал их за лень и никчемность, а затем велел возвращаться на берег на строительство заградительных сооружений.

Кирн посмотрел на часы. Неплохо бы нанести визит юному Пилону. Интересно, расскажет ему этот сопляк, где живут товарищи по подполью его отца и сестры, или нет? В принципе, ему ничего не стоит пообещать мальчишке сотню-другую франков.

Кирн зашел за угол. Впереди и чуть левее высилось второе по величине после казино здание городка, каменная церковь. Старый, тупорылый «рено» стоял там же, где он его и оставил, чуть дальше по улице, на ее правой стороне.

На открытом пятачке между церковью и рядом лавок было людно. В основном женщины, однако Кирн заметил несколько стариков и детей. Народ толпился у входа в полицейское управление. Лезе не был ему виден поверх их голов, но старикан точно где-то там. Где же еще ему быть? Вряд ли он следил за мадам Пилон и ее отпрысками, хотя именно так ему было велено.

Кирн остановился рядом с машиной и облокотился на радиатор. Тот моментально просел под его весом. До толпы у полицейского управления было недалеко, и Кирн различал отдельные голоса. Здоровую руку он сунул в карман. Пальцы тотчас нащупали рукоятку вальтера.

Кирн прислушался.

— Лезе, что сказал этот бош? — крикнула какая-то женщина.

— Ему нужны какие-то евреи, — раздался в ответ голос Лезе.

— Жюсо заболел?

— Какое там. Жюсо умер. Или ты еще не слышал?

— Гестапо!

Гул голосов заполнял собой улицу. Все говорили одновременно, пытаясь перекричать друг друга. Впрочем, вскоре края толпы начали постепенно редеть. Несколько мужчин зашагали мимо него в направлении гавани и причалов. Затем, крепко держа за руку маленькую девочку, мимо прошла какая-то женщина. Она почти тащила ребенка за собой. Низкорослый скрюченный старик с палкой в руке проковылял мимо Кирна с черепашьей скоростью — видимо, идти быстрее ему не позволяли больные ноги.

Кирна так и подмывало пробиться сквозь толпу и приставить вальтер к виску старого жандарма. Это мало что изменит, разве что поднимет самому ему настроение. Интересно, как вообще начался этот шум на крыльце, мелькнул в голове Кирна вопрос. Судя по всему, кто-то из жителей городка нашел мертвого Жюсо, где он оставил его лежать, укрыв одеялом, рядом с сараем. А евреи? Лезе наверняка слышал, как он нечаянно упомянул больных евреев в доме Пилонов. Что касается гестапо и всего остального, то лягушатники это явно домыслили сами.

Черт!

Кирн зашагал в сторону гавани, направляясь на командный пункт роты. Судя по всему, жители были готовы сняться с мест и бежать из городка. Кирн повернулся и бросился за помощью.

Аликс остановилась и прикрыла ладонью глаза. Полуденное солнце било прямо в лицо. С того места, где она стояла рядом с высокой искривившейся от времени яблоней, ей была отлично видна серая с зелеными потеками крыша церкви на центральной площади Порт-ан-Бессена. Она ходила этой дорогой бессчетное число раз, но никогда еще не была так рада сделать последние несколько шагов.

— Там твой дом? — спросил Фрэнк. Он потянул лямки рюкзака и тыльной стороной ладони вытер со лба пот.

— Да, там мой дом, — кивнула Аликс.

— Никаких домов, — буркнул Джунипер. В его рюкзаке лежал разобранный «стэн». Как и на Фрэнке, на нем был типичный костюм французского крестьянина — простая, поношенная одежда и стоптанные ботинки. — Нам нужно найти Жюсо, — сказал он, глядя на маячащий над деревьями шпиль церкви.

Еще в сарае Тардиффов Уикенс спросил, есть ли в городке врач, у которого наверняка найдутся нужные Эггерсу лекарства. И тогда Аликс рассказала ему про Жюсо, который жил по соседству с прибрежными скалами к западу от городка. После полудня они оставили Эггерса одного в сарае. Он так и не пришел в сознание. Джунипер не хотел бросать товарища, однако в конце концов согласился. Правда, на всякий случай, если Эггерс придет в себя, оставил рядом с ним еду и воду, а также тяжелый черный револьвер, после чего нежно пожал старику руку. «Ко мне он никогда так не прикасался», — подумала Аликс.

Пять километров до Порт-ан-Бессена они преодолели без приключений. Лишь один раз им навстречу попалась колонна марширующих бошей — из тех, что вечно дозором обходили прибрежные поля и леса, но они вовремя успели юркнуть в густой кустарник.