отводили глаза от деревенских жителей, с кем только не сталкивались. Ведь несколько семей недавно переселилось в Паучий Лог именно из-за того, что здесь рядом живёт травник! А теперь что? А теперь получается так, что их банально обманули. Кто виноват? Да вот… Лежит тут один… Виновный во всех грехах.

Тяжело вздохнув в очередной раз, женщина открыла двери, чтобы немного проветрить комнату их небольшого домика. А то дышать уже было нечем. У её мужа начались своеобразные нагноения в тех самых местах, где остались иголки от вьюнка. И теперь, пока они не выйдут вместе с гноем, он будет мучиться. А гной и пахнет очень неприятно. К тому же, не стоит забывать и о том, что он и ходил под себя. Всю лавку уже обгадил. Хотя Дарья и старалась её хоть как-то отмыть, но всё равно… Особо не получится убрать этот запах с древесины. Придётся эту лавку потом вообще выкинуть. Если этот красавец хотя бы выживет, и то хорошо будет. Но в этом она сейчас немного сомневалась. Состояние её мужа было слишком серьёзным. Все его друзья сейчас сидели по своим домам. Иногда выходили в поле. Да только сделать мало что могли. Так как больше они сейчас напоминали группу каких-то стонущих калек. Все опухшие, руками ничего нормально держать не могут. Лица перекошены от боли.

Но жены всех этих умников, словно сговорившись, не давали им покоя. А что? Сами во всём виноваты. Проявили излишнюю самостоятельность? Так будьте добры нести за неё ответственность. Им никто не мешал подумать головой. Хотя… То, что говорил мальчишка, когда управляющий снова попытался его уговорить переселиться в деревню, всё-таки было правдой. Когда всё это происходило, и сам управляющий не применял особо никаких мер, чтобы не допустить подобного. Неужели он не знал того, откуда эти идиоты могли взять тот самый столб, который потащили на костёр? А земляное масло? А остальные дрова, и даже своеобразные доски? А вы хотя бы знаете, как те самые доски делаются? Это не так-то легко, как кажется на первый взгляд. Берётся бревно, и при помощи длинной пилы, которую почему-то с древности называют «Дружбой», два плотника пилят по начерченной линии, стараясь отделить от этого ствола плоскую часть. Делая таким образом своеобразную доску. И хорошо, если из такого дерева получится хотя бы три – четыре доски. Они, конечно, толстые и грубые. Но, по крайней мере, это были доски, а не целое бревно. Так вот… Они тогда на костёр унесли даже несколько досок.

– Додумались же! Идиоты! – Тихо прошипела женщина, уже привычно отвесив своеобразный подзатыльник пробегающему мимо младшему сыну, который даже не оглянулся на неё, а просто ускорился, так как понимал, что работы ещё много, а из работников в семье остался только он да мать. Старший брат сейчас сильно кашлял и люди сторонились его. Так что отправлять его куда-то на работу было бессмысленно. Отец вообще вон, лежит как раздутый кабанчик. Лицо заплыло, аж глаз не видно. Сказать ничего внятно не может.

– Всё это наказание от Господа! – Тихо прошептала Дарья, привычно перекрестившись. – Головой надо было думать. Видимо действительно Ему была не угодна смерть этого сироты?

К тому же, управляющий на себя сейчас вину явно брать не будет. Это Семён такой смелый почему-то стал. И может обвинять. Причём делал он это настолько дерзко, что даже стражники барона просто замерли от неожиданности. А вот сам управляющий не может ничего ему сделать. Парень-то свободный. И живёт там, где хочет. Да, он приносит рыбу, и видно, что у него есть шкуры… А значит, он ещё и охотится там каким-то образом? Его одежда говорит об этом напрямую. А вот про травы он теперь даже и слышать не хочет. Просто разводит руками и говорит, что в данном случае бессмысленно даже намекать на подобное. Трав больше нет. А ведь что ей стоило бы сейчас просто подойти с сыном к травнику, он посмотрел бы на него, послушал бы, дал бы ему какую-нибудь траву за десяток медных монет, и за неделю мальчишка пришёл бы в себя. Перестал бы кашлять, и работал бы в полную силу. Этот же идиот спокойно занимался бы своим делом. Работал бы в поле, или же опять своему приятелю-лесорубу помогал бы в чём-нибудь. За медную монету. Так нет же… Устроили тут показательный суд. И теперь кого судить?

Услышав какую-то громкую ругань с другого конца деревни, женщина медленно повернула голову. И тут же заметила бегущего от кузни одного из этой компании, которая сейчас всеми именовались коротко… Провинившиеся. Причём бежал он, явно прикрывая ладонью один глаз. Почему? Уже пробегая мимо женщины, он, видимо по привычке, хотел поздороваться, и в этот момент она увидела, что у него на пол-лица назревает довольно большой синяк. Судя по всему, этот умник сунулся к кузнецу с какой-то просьбой? Но кузнец ещё не забыл того, что они натворили. Поэтому церемониться не стал. Вон как от души приласкал? И теперь этим красавцам даже к кузнецу не подойти. Что тут можно сказать про Татьяну-ткачиху? Хотя… Вспомнив про эту сравнительно молодую женщину, Дарья недовольно поморщилась. В последнее время и она сама, и её дочка, что-то слишком уж часто стали появляться в платьях, которые больше дворянкам подходят, чем простолюдинкам? Нет… Не по тканям. По своеобразному пошиву. У простолюдинов-то не принято грудь открывать! Когда ты в поле на солнце работаешь, легко сгореть до такой степени, что у тебя там всё коркой покроется. Понятно же, что ткачиха сидит в доме? Да, и не в этом дело. Причём стоит заметить тот факт, что они старательно так наряжались именно когда приходил Семён? На торговлю.

– Неужели Танька таким образом хочет заманить в свои руки Семена – сироту? – Задумчиво прошептала Дарья, медленно покачав головой. – А что? Машка – девка в самом соку. Пора бы уже её слегка подпортить. А то вон, парнями вертит, как хочет. Даже мой оболтус за ней бегать пытался. Сейчас, конечно, уже не бегает. Кому он нужен кашляющий?

Однако сам тот факт, что эта вертихвостка старалась от души, женщина отрицать в принципе не могла. То есть, она понимала, что сейчас, скорее всего, обе эти дамочки пытаются привлечь к себе внимание именно со стороны молодого травника? Как бы она не злилась на Татьяну, именно за привычку той старательно указывать, кто и как должен жить в деревне, сейчас Дарья могла только пожелать ей удачи. Ведь если Семён