Впервые возвращение в офис стало настоящей пыткой. Леру буквально выворачивало наизнанку при мысли, что придётся спать с Аджиттом. Больше это не было работой. Это стало чем-то неправильным, уродливым по сути. Последняя из Клана Белых драконов, та, в чьих жилах течёт древняя кровь, возможно, одна из сильнейших в Алтейе, вынуждена выполнять прихоти Чёрного дракона, раздвигая ноги по первому его требованию. Всё её существо бунтовало против этого, и Лера впервые засомневалась, что сможет пройти до конца.

Чёрная сила, густая и тяжёлая, окутала её задолго до того, как Аджитт вышел из лифта. Не глядя в её сторону, он прошёл в кабинет, но Лера не обнадёживалась — он едва ли захочет отказываться от того, что она может дать ему в последние дни до конца контракта. И она не ошиблась. Аджитт вызвал её в обед, проводил тяжёлым взглядом, пока она шла в закрытую комнату, и замер на пороге, внимательно наблюдая, как она раздевается. Её движения были отрывистыми, резкими, Лера буквально срывала с себя одежду, с трудом удерживаясь от того, чтобы не зашвырнуть её в угол. Оставшись полностью обнажённой, она вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела на Аджитта. Но он не двигался, стоял, подпирая плечом стену, и просто смотрел. Верная своему обещанию, Лера отвечала тем же, молча буравя его взглядом. Хочет безмолвную игрушку — он её получит. Безмолвную, безвольную, покорную. А когда она выйдет отсюда, когда всё окончательно закончится, она даже в сторону его не взглянет.

Аджитт хотел её, хотел безумно, до тьмы, что затмевала глаза, но чувство, что коснулось сердца несколько дней назад, не ослабело, напротив, стало сильнее. Он хотел, чтобы она пришла к нему сама, но понимал, что методами, привычными и понятными ему, ничего не добиться. И в то же время понимал, что не знает, как вести себя иначе. Как вести себя с ней иначе после всего, что уже между ними случилось.

Лера поёжилась — ноги начали замерзать от стояния босиком на холодном полу. Переступила нервно, но тут же застыла снова, нарочито безразличным взглядом скользя по предметам, расставленным и развешанным вдоль стен. Сколько из них она испробовала на себе, сколько ещё он хотел испробовать, но до сих пор не решился? Что за игру он затеял сегодня? Задумавшись, Лера пропустила момент, когда Аджитт плавно оторвался от стены и подошёл, становясь почти вплотную. Жар его тела обжёг холодную кожу, в кровь будто влили жидкий огонь, и сердце невольно сжалось, а потом застучало быстро-быстро. Лера могла сколько угодно убеждать себя, что испытывает к Аджитту презрение, но её тело думало иначе. Она тихонько втянула в себя воздух, чувствуя, как знакомый страх, замешанный на предвкушении, пронзает нутро крохотными иглами.

Аджитт обошёл её, остановился за спиной и осторожно, едва касаясь кончиками пальцев, перекинул белоснежны волосы через одно плечо. Её кожа покрылась мурашками, вызывая невольную улыбку у Аджитта. Он коротко выдохнул, склоняясь над ней с невесомым поцелуем. Лера прикрыла глаза, пытаясь унять бешеный стук сердца. Лучше бы он вёл себя как всегда. Лучше бы уложил на стол, приковал к стене, распял, проходясь кожаным ремешком по телу, но не вёл себя так, как сейчас. Его ладони легли на талию, слегка сжали рёбра, скользнули к животу, сминая нежную кожу. Лера ахнула от неожиданности, когда он подхватил её на руки и отнёс к дивану, занимавшему дальний угол. Он раздевался медленно, неторопливо, не сводя с неё полыхающего взгляда. И когда опустился рядом, Лера с трудом заставила себя удержаться на месте, не отодвинуться от вмиг ставшего чужим Аджитта.

Но он уже тянулся к её губам, вовлекая в глубокий, чувственный поцелуй. Лера дрогнула, положила ладони на его обжигающие плечи, осторожно завела их за спину, погладила лопатки. Аджитт шумно выдохнул, оставляя её губы и спускаясь с поцелуями ниже, по шее к ключицам. Его широкие ладони выписывали круги на бёдрах, медленно разводя их в стороны. Лера невольно выгнулась, безмолвно моля не останавливаться, когда влажные поцелуи осыпали живот. Язык Аджитта нашёл её клитор, обвёл осторожно, едва задевая, и тут же ласково втянул, вызывая тихий сладострастный стон.

Лера задыхалась, слабо подаваясь навстречу его языку, такому умелому и опытному, точно знающему, как надо доставлять удовольствие, подводя к наивысшей точке. Почему он никогда не вёл себя так раньше? Почему с самого начала не был таким? Эти мысли стремительно растворялись в растущем наслаждении, которое уже разливалось короткими волнами, расходящимися от копчика к ногам. Аджитт усилил напор, облизывая, прикусывая, легонько дуя, крепко держа её за бёдра, не давая вырваться. Но Лера и не хотела, напротив: она стремилась вжаться в него, впиться в волосы. Резко выгнувшись, она вдруг застыла, перестала дышать, широко распахнув глаза, и в следующую секунду задрожала всем телом, вскидывая бёдра снова и снова. Едва затих последний отголосок оргазма, Аджитт поочерёдно поцеловал выступающие тазовые косточки и выпрямился на руках, нависая над ней, медленно заполняя.

Громко всхлипнув, Лера обвила его ногами, чувствуя каждым миллиметром своего тела его пульсацию глубоко внутри. Он двигался медленно, так мучительно медленно, что ей казалось, будто она сходит с ума, рассыпаясь на крохотные кусочки и собираясь снова, чтобы откликаться на каждое его движение навстречу. Его большое сильное тело сейчас казалось естественным продолжением её самой, его дыхание стало её дыханием, его сердце билось так же стремительно, как и её. Наслаждение накрыло такой стремительной волной, что перед глазами вспыхнул слепящий свет, обжигая внутренности, заставляя кричать, впиваясь ногтями в плечи Аджитта. Он присоединился почти сразу, выстанывая её имя на выдохе.

А после Лера лежала неподвижная, оглушённая, пытаясь вернуть воздух в лёгкие и утихомирить стук сердца. Аджитт не спешил никуда уходить, прижимая её к себе, поглаживая по спине. Спешить не хотелось, как и уходить куда-то, но Лера взяла себя в руки, медленно поднялась и начала одеваться, не глядя в его сторону. Он не имел права так с ней поступать. Сначала не обращать внимания, потом не думать о её чувствах, а теперь почти любить — нежно, ласково и потрясающе. Ноги всё ещё подрагивали, а по телу разливалась приятная слабость. Аджитт не стал её останавливать. Проследил взглядом за тем, как она скрывается в душе, а потом закинул руки за голову и улыбнулся: всему своё время. Никаких отношений, никаких чувств, Лера по-прежнему игрушка, но кто сказал, что он не может попытаться вызывать у неё нечто большее, чем просто симпатия?

К четвергу Лера совершенно запуталась. Она не могла объяснить, что стало причиной перемены в Аджитте, но то, что сейчас происходило между ними за плотно закрытыми дверьми кабинета, меньше всего походило на отношения Босса и Игрушки. Он обращался с ней так бережно, осторожно, словно до этого не пытался причинить наслаждение, граничащее с болью, не пытался унизить и подчинить. Сейчас перед ней был трепетный любовник, и Лера всё чаще ловила себя на мысли, что, не будь она тем, кем является, возможно, мечтала бы о продлении контракта. Но не теперь.

— Мне кажется, я начинаю тебя терять. — Ракеш как всегда возник из ниоткуда, лаская её глазами. Лера улыбнулась устало, отрывая глаза от компьютера — чтобы не показывать никому книгу, она фотографировала страницы и потом просматривала в офисе.